продолжение, начало см. в предыдущих номерах
Главный редактор «Слова» беседует с председателем правления Союза писателей РФ
Литература
в обществе потребления
— Основной поток сегодняшней литературы, на мой взгляд, идёт мимо этих заветов классики. В культуре в целом – и это видно невооружённым глазом – осуществляется политика оглупления. В этом году большая дата — юбилейная — 50 лет Союзу писателей России. Как Вам видится в связи с этим ситуация в литературе?
— Вы правы. Положение всей культуры, духовной составляющей нашей жизни и, естественно, литературы — то, что можно называть литературой, а не неким потребительским товаром, – тяжёлое. На одном из съездов Совета издателей приводилась такая цифра: 37 процентов опрошенных сказали, что они ничего не читают, не читали и читать не будут! Здесь три ужасные составляющие. Во-первых, не читали. Были такие люди во все времена, это верно, но мало кто признавался…
— Это было стыдно…
— Это было стыдно и не престижно, вроде ты существо низшего порядка. Сейчас, оказывается, можно. За этим скрывается и социальная составляющая. В советское время книги стоили очень дёшево, тогда полнокровной жизнью жили наши библиотеки, причём на всех уровнях – городские, сельские, колхозные, профсоюзные, школьные. И никто не считал, что это какая-то блажь, нет... «Любите книгу – источник знания». Но сейчас, я думаю: слава богу, что иногда некоторые книги не читают. Это никакой не источник знаний. Это, может быть, источник пошлости, эротики, цинизма…
— Глупости…
— Глупости, маразма, невежества. И в этом смысле настоящая литература оттеснена. Хотя разве так не бывало и раньше? Можно подумать, что прежде не появлялась чушь. И в советское время была так называемая секретарская литература, самая разношёрстная. И во время великого XIX — золотого — века нашей литературы Некрасов мечтал о времени — «Приди, желанное, когда мужик не Блюхера, и не милорда глупого – Белинского и Гоголя с базара понесёт». А народ-то читал тогда меньше …
— И Бову-королевича...
— Да, это, может, и не самая плохая книга. Сейчас-то Гарри Поттера читают, что, по-моему, значительно хуже.
Великой была наша культурная революция. Мы иногда смеёмся над китайской культурной революцией – но это был один тип, разрушительный. А наша культурная революция была такой, что в ходе её наш народ выучился читать. Что, как теперь оказывается, не обязательно.
Так что это одна часть. А вторая часть связана непосредственно с мастером, художником, ответственной творческой личностью. И здесь много составляющих. Во-первых, смысл социальный – почему вы пишете? Во-вторых, мастерство, в третьих, язык, которому стали уделять всё меньше внимания.
Сколько же у нас на семинарах для молодых писателей было разговоров о языке! Такие великолепные словотворцы, как Югов, автор «Ратоборцев» и «Даниила Галицкого», несли слово как величайшую ценность. Леонид Максимович Леонов 40 лет писал свою «Пирамиду»! Его однажды спросили, чем отличается американская литература от русской? Он в ответ спросил: «Скажите, а сколько лет американский писатель пишет роман?» – «Ну, максимум, год-два, — ответили ему. – «А я 40 лет пишу. Вот вам и разница!».
Это свидетельство таланта, работоспособности…
— И колоссальной ответственности перед читателем и перед литературой…
— Именно так. Эта книга ещё не прочитана нашим обществом по-настоящему, её предстоит прочитать.
Россия не оскудела словотворцами
Конечно, у нас есть такой высший слой нашего Союза, которым мы все гордимся: Валентин Григорьевич Распутин, Василий Иванович Белов, Владимир Васильевич Карпов, Семён Иванович Шуртаков. Владимир Личутин помоложе, но тоже словотворец большой…
— Вот Виктор Лихоносов с нами ездил в Липецк…
— О, нежный голос России! У них миллионы почитателей, мы ими гордимся.
И есть, есть те, кто идёт на смену. Меня особенно восхищает наш поэтический ряд. Конечно, у нас есть Костров, есть Горбовский – это высокий уровень. Но есть помоложе. Например, Евгений Семичев из Новокуйбышевска, замечательный самарский поэт. Его всегда прекрасно встречают, потому что стих его наполнен высоким звучанием и смыслом. Или драматический, может, даже трагический поэт Николай Зиновьев. Мы его открыли, когда ехали по Транссибу, и сейчас он зашагал…
— Мы уже дважды печатали его в «Слове»…
— У него нелёгкая поэзия…
— Да, очень требовательная...
— Очень. И есть у нас чудесная Светлана Сырнева из Вятки. Она легче, красивее, но тоже задевает нерв нашей боли. В Кемерове есть прекрасная Любовь Никонова, я бы назвал её духовной поэтессой. Или громоподобный Виктор Смирнов из Смоленска, в каком-то смысле продолжатель традиций Твардовского, Исаковского и Рыленкова. Виктор Дронников из Орла. Уже в каком-то смысле мэтр, но живой, молодой. Рядом с ним Ирина Семёнова, тонкая замечательная поэтесса…
— Какие областные отделения Вам ближе всего, Валерий Николаевич?
— Люблю и стараюсь как можно чаще бывать в Орле, в Орловской писательской организации. Недаром мы проводили там свой съезд, когда создавали свой Союз писателей фактически на новой основе. Очень нам помог Егор Иванович Строев. Тогда, в 1994 году мы назвали Орёл третьей литературной столицей России. Так это и осталось. Так оно и есть, если вспомнить такие имена, как Толстой, Тургенев, Фет, Пришвин, Леонид Андреев.
— Бунин...
— И Бунин, и вся сегодняшняя литература.
Я восхищаюсь Белгородской писательской организацией. Один из главных писателей, который, правда, не выдаёт свой художественный талант, – губернатор области Евгений Степанович Савченко. Он весь наполнен пониманием того, чему служит литература. У него в областной организации проходят литературные конкурсы, писательские встречи, знаменитые Прохоровские патриотические чтения, ежегодный конкурс школьных сочинений, конференции с обсуждением книг. В обсуждении моей книги «Фёдор Ушаков» участвовали 500 ребят! Сто лучших собрались в Белгороде. Комок стоял в горле, когда один из выступавших сказал, что эта книга определила выбор его жизненного пути: он станет продолжать дело Ушакова, служить на море.
— Ну и, наверное, иркутская организация…
— Конечно. Знаете, в советское время говорили, что есть у нас три роты: донская, где был Шолохов, иркутская, где Распутин, и вологодская, где Василий Белов. И до сих пор это так. Где, как говорится, есть праведник…
— Там и село стоит…
— И земля стоит. Иркутская – это прекрасная организация. У них Распутин…
— Председателем там Василий Козлов…
— Замечательный поэт. Есть там и Байбородин, истинный поисковик слова. Читать его – наслаждение. Или Ким Балков, в нём тунгусско-бурятско-русская смесь, как у самого Валентина Григорьевича. Так что эта организация у нас замечательная. Куда ни повернёшься – плохих организаций у нас нет…
— Кемеровская...
— Да, и кемеровская. К сожалению, среди писателей иногда происходят и споры, и ссоры, что хуже, и раздоры, что уж совсем плохо. Но тем не менее все эти годы нам удаётся удержать наш союз, всё семь с половиной тысяч писателей. Ведь когда в 1958 году образовался Союз писателей РСФСР, хотелось из всего литературного фронта выделить тех писателей, которые живут в России. Это делалось не ради противостояния, а для усиления тех писателей, которые живут на периферии.
Воздать должное талантам
Сейчас мы поставили перед властями вопрос: хорошо, что есть звание «народный поэт или писатель» в наших бывших автономных республиках — Расул Гамзатов, Кайсын Кулиев и т.д. Но почему нет русского народного поэта и писателя? Я сказал об этом на вечере Василия Белова, и это было встречено аплодисментами. Мы направили письмо Президенту и в Государственную думу. Пусть хотя бы люди такого масштаба, как Белов, Распутин, Михалков, будут народными, ибо они такие и есть, мы ничем не погрешим против истины.
— Абсолютно так…
— Но начинаются разговоры: дескать, зачем нам, ведь сразу полезут разные, кто захочет…
— Ну, Млечин захочет…
— (Валерий Николаевич смеётся). Мы сейчас рассматриваем книги на премию Александра Невского. Это премия дарована нам петербургским предпринимателем, реставратором и историком Александром Ебралидзе. Три года премия работает на наше общее дело. Вначале было 50 работ, во второй год — 100, в этом году — уже 150. Такие книги, как «Карамзин» Смирнова, «Иван Грозный» Перевезенцева, «Дмитрий Донской» Лощица, «Генералиссимус» Владимира Карпова, – всё это необычные, выдающиеся книги. В нынешнем году мы рассматриваем «Чаадаева» и «Паскаля» в серии ЖЗЛ Бориса Тарасова, ректора Литературного института. Третья его книга «Рыцарь самодержавия» — о Николае I. В представлении многих он был Николай Палкин. А автор показывает высокое служение державе. Да, оно было драматическое, может быть, даже трагическое, но это было именно служение…
— Недавно я сказал Василию Ливанову, нашему знаменитому Шерлоку Холмсу, насколько блестяще он сыграл Николая в фильме Мотыля «Звезда пленительного счастья». Вроде небольшая роль, но как ярко сделана…
— Это так и есть. Ему удалось показать реальную личность, а не штамп.
Рассматриваем также книги Феликса Кузнецова, петербургского писателя и историка Казина, Александра Звягинцева с его блестящими книгами о русских юристах.
Недавно я прочёл пришедшую ко мне самотёком из Украины книжку почти детского направления – «Илья Муромец». Там дети начинают играть, и потом сюжет выходит на самого Илью Муромца, его историю, и так это замечательно, выпукло, интересно, с таким количеством подробиц, с таким занимательным драматургическим развитием сюжета! Вот Бог послал! А у нас Гарри Поттер запрудил всё. И самое интересное, что «Илья Муромец» пронизывает историю Украины и России единством. Недаром ему по Интернету пришли благодарности: «Спасибо, всем классом читали», «Я сыну читала на ночь и сама читала до утра» и т.д. Но и такой отзыв был: «Шо ж ты написав москальску книгу? Ганьба тоби!» — потому что автор показал единство наших народов. И я этого парня, фамилия его Лигун, нахожу, звоню ему, прошу прислать биографию. Он пишет: я родился в городе Нежине, дышал одним воздухом с Гоголем.