Я не критик, не искусствовед, не литературовед, и вдруг мне попадается драгоценность, которая должна была попасть в руки человека, всю жизнь изучающего поэзию мира. Я люблю Пушкина, Лермонтова, Маяковского, я знаю всё об этих поэтах. Я открыл новую планету. Я нашёл тайну, истину, которую никто не держал в руках, случилось чудо. Я дотронулся до чего-то высшего.
Я говорю о стихах поэта Риммы Чернавиной. Прошу мне поверить. Она поймала какую-то энергию солнца, скорость восприятий и точность взмывают её в космос, по каким-то мудрым ступеням, по которым она не оступается, а если иногда оступается, то только затем, чтобы набрать ещё большую высоту. Хорошие стихи объяснить почти невозможно. У неё есть стихи, как выстрелы, короткие, меткие, это останавливает тот самый прекрасный момент, к которому можно возвращаться, останавливает прекрасные мгновения навсегда, и, значит, они будут жить всегда.
Римма Чернавина продолжает лучшие традиции нашей поэзии начала века, соединив в себе начало века и конец. Декаданс начала века оброс мясом, жизнью, ощущениями времени, впитав время этого века.
Я поздравляю читателя с тем, что потерянный ключ от дорогого рояля найден. Это ключ, летящий в пространстве, обнимая собой все его измерения, — это наполненное даром волшебных ощущений, совершенное тело поэта, оно взлетает вверх при первом, одному только ему известном импульсе. Это тайна, тайна, возможно, до конца неизвестная и ей самой. Я читал и думал, что она помнит то, что помню я и никогда не забуду, — это моя судьба, мой язык, вкус, это даже моя вера.
Валентин Гафт.
(Из предисловия к книге «Сивилла космическая»)
СТЕРЕО-ПЕТУШОК
Электричка с грязными, как
всегда, стеклами,
для того, видно, чтобы мир
казался всегда грязным
крик молодого петушка,
помещенного в корзину толстой
тетки,
ползет-тащится поезд,
кричит молодой петушок,
улыбающееся лицо вьетнамки,
влажные черные глаза,
грустные глаза мопса,
надрывный крик петушка,
его подхватили в других
пространствах,
и в других временах,
кука-реку,
кука-реку
Впечатление.
Закат солнца
Над миром спускался полумрак.
Свет пригасили,
Поднялся занавес,
И представленье началось.
Прощанье.
Бенефис в честь солнца.
Являло солнце гений воплощенья.
Промчалось зеброй голубой,
Забавной резвой зеброй.
И у окна лик девы молодой,
Мечтает розовая дева,
Избитый хулиган в сиреневых
подтеках
Грозит кому-то кулаком.
Но тщетны запоздалые угрозы.
Безжалостно он поглощен
Разверзшей пасть чудовищной
акулой.
Свинцово тяжела
Акула оседает на илистое дно,
В единый миг превращена
в корабль,
Недвижим и угрюм.
Над ним небрежно расплескало
море
Сияющий аквамарин.
Спектакль окончен.
Воздух напоен прощаньем,
И время замедляет шаг...
А в сердце диск невидимого солнца,
И месяца короткий серп на небесах.
ВРЕМЯ
Из времени,
Что сыплется ковшами на меня,
Беру лишь жалкие пригоршни.
Ловлю руками воздух
И за пазуху кладу
Всего лишь жалкие пригоршни.
А необъятный временной массив
Плывет
В неторопливом колыханье
И все, что на его пути,
С собой уносит.
И я вращаюсь,
Кувыркаюсь,
Глотаю воздух
И плыву,
Влекомая воздушною стремниной.
Сжимаю руки,
Разжимаю
Не в силах удержаться,
И мощная волна меня уносит.
Глотаю воздух,
Воздуха все меньше.
Я сокровенный достаю запас,
Что на груди схоронен,
И пью немногое,
Что спрятать удалось.
И давит разреженное
пространство.
Мне выдав мой лимит,
Дышу, как рыба,
Вынутая из воды...
Машу руками,
Чтобы выбраться из безвоздушной
ямы,
Что опоясала стальным кольцом,
И давит разреженное
пространство.
Машу руками...
На месте рук теперь уж крылья.
И крылья
Вдаль меня уносят...
ПО СЛЕДАМ ПТИЦ
В искрящийся голубизной
Январский день,
Зовущий к небесам и выше»...
Я на снегу увидела следы,
Сложнейший переплет,
Таинственность сплетенья,
Волшебную игру,
Взаимоналоженье,
Лабиринт.
Куда ведут следы?
В чем их предназначенье?
Распутать нить
Струящейся игры
И обнаружить обусловленность
За всей ненарочитостью сплетенья!
Куда ведут следы?
Где их возможное начало?
Где конец?
И кто творец причудливых узоров?
Кто тот невидимый,
Что направляет руку,
Кто тот таинственный,
Что пролагает след?
Я по следам пошла.
Ни края.
Ни начала.
Запутанный клубок,
Рассыпанная бисером
Кривая.
Нерасторжимо замкнутая нить.
ПАМЯТЬ
Память устроена так,
Чтобы те, кого уже нет с нами
рядом,
Были бы с нами.
Чтобы одинокий человек
Не был одинок.
Память помогает нам выстоять.
Она позволяет надеяться,
Что вернутся
Те, что ушли навсегда.
Как часто я браню мою память.
Как часто я заставляю ее
замолчать.
Но она упрямо связывает
настоящее с прошлым,
Упрямо твердит свое.
Как мне развязать руки?
Как мне избавиться от тебя,
Неумолимая память?
Ты устроена так,
Чтобы человек никогда не знал
покоя.
Но когда, несмотря на все укоры,
Ты вновь и вновь возвращаешь меня
к жизни —
Я благодарю тебя,
Моя память.
И верю,
Что вернутся
Те, что ушли навсегда.
Неуловимый
и текучий
Я раздвигаю
Стены комнаты,
Уходят стены
Укоризненно-грустны,
Объятья раскрываю миру
Неуловимый и текучий
Уходит мир
Я вертикаль,
Я неподвижна.