Что Иван, что Вано, что Грыцько, родства не помнящие, — всё одно. Один из моих любимых учителей, академик Дмитрий Сергеевич Лихачёв, терпеливо убеждал: «Беспамятный — это прежде всего человек неблагодарный, безответственный, а следовательно, и неспособный на добрые, бескорыстные поступки… Совесть — это в основном память, к которой присоединяется моральная оценка совершенного. Без памяти нет совести».
Попробуем разобраться неторопливо и объективно, без всяких «зиг, хайль!» и «долой!».
Национализм научно определяется не только как идеология и политика, но и как психология. Идея превосходства, национальной исключительности, прошу заметить, удобнее всего прививается в пивных и на митингах. Гитлер с откровенным цинизмом писал в своей «Майн кампф»: «Масса подобна женщине, а женщина любит силу». Бесноватый фюрер успешно доводил толпу до экстаза. Невозможно было представить, чтобы народ с культурой Гёте, Шиллера, Баха, Бетховена, с интеллектуальным арсеналом Канта, Шопенгауэра, Гегеля мог поддаться столь крайней степени зомбирования. Очнувшись, он решительно воспротивился нацизму и идеям реванша, а затем перед всей планетой покаялся и попросил прощения за грехи фашизма, а пуще всего — за геноцид.
Увы, побеждает мнение, что уроки истории ничему не учат и целые народы с точностью до микрона повторяют грубейшие и позорные ошибки соседей-предшественников. Заметим к тому же, что всякий оголтелый национализм носит характер не столько любви к родине, сколько ненависти и презрения к её воображаемым врагам. Без этих низменных чувств немыслимо обрести главное желание агрессивного национализма — колонизацию слабейших.
Не надо уж так наивно удивляться и превращению части грузинского народа с его давней и высокой культурой и серьёзной философией в массу, зомбированную очередным маленьким, но непременно (это — основное условия их амплуа) бесноватым фюрером,
Мало кто из моих соотечественников, насколько мне пришлось убедиться, углублялся в историю кавказских народов. Напрасно, раз уж приходится кровью платить за незнание.
А ведь только к сороковым годам ХIХ века России удалось создать достаточно полную карту Кавказа с его народонаселением. Решился на этот подвиг-исследование офицер русской армии, смелый и хитроумный разведчик барон Федор Торнау. Навоевавшись в бестолковых и малополезных экспедициях Кавказского отдельного корпуса, уставший от бессмысленных жертв, он доложил «наверх» о том, что война идёт с неведомым, подчас неизвестно откуда возникающим противником по навязанной им схеме «набег — отход». Чтобы понять, кто и почему против нас, надо прежде всего узнать, кто эти люди и чего, кроме добычи, хотят. Торнау убедился в том, что разные племена Кавказа, ни слова не понимая в языках друг друга, способны, однако, договориться на татарском языке. Это помогло разведчику на северной стороне горного хребта выдавать себя за абазинского князя, а на южной — за черкесского. Так родилась карта с расположением многочисленных кавказских этносов — явление в мире совсем особое. Племена эти то и дело ссорились друг с другом из-за кусков плодородной земли и устраивали набеги на более богатых соседей. Закавказье издревле занимали грузины, абхазы и южные осетины, Всем трём народам доставались одинаковые неприятности. Грузию грабили и пытались насильно ввергнуть в свою веру римляне, византийские греки, турки-сельджуки и персы. Каждое из нашествий крушило прежде всего храмы и культурные ценности. В1601 году шах Аббас увёз в Персию 100 тысяч грузин, чтобы вернуть их на родину мусульманами…
Абхазия кружила головы богатствами «семи климатов», плодородной земли, редких и ценных пород деревьев. Турки, приблизившись с моря, увидели самшитовые рощи, воскликнули «О, чамчир!» — своим произношением самшита и тем невольно дали название поселению, ныне — городу Очамчиру. Помехой для колонизаторов было только население. Изобретательные подданные Аллаха тысячами сажали на старые морские суда абхазские семьи якобы для отправки в благословенные турецкие края, но по ходу рейса продырявленные фелюги затопляли, губя огромную часть народности. Это был «чистой воды» геноцид, хотя слова такого ещё не знали. Трагедия несчастных махаджиров до сих пор ранит память абхазов…
Осетины пристраивали свои сакли в горах, живя просто и бедно, тесно зажатые с двух сторон. Северные пытались продолжить место пребывания в части долины у подножия хребта, но их туда решительно не допускали карачаровцы, а южные располагали некоторым количеством пахотных земель на границе с Грузией, даже не пытаясь продвинуться хоть немного вглубь. Так, теснимые с двух сторон, и жили много веков.
Визиты воинов Рима, Византии, Турции, Персии не миновали Абхазию и в какой-то степени Южную Осетию с такими же печальными последствиями, как и Грузию. Казалось бы, чем не повод для сплочённости, взаимопонимания и дружбы? Иногда пытались жить и по таким законам. Получалось неплохо до тех пор, пока не проявлялась ржавчина национального превосходства в амбициях властителя. Из потока истории нам с вами важно усвоить лишь одно: абхазы и осетины никогда не принадлежали грузинам, как никогда не теснили собой их территории.
Историческая память грузин ныне не подсказывает им то, о чём благодарно помнят другие народы Закавказья: только Россия не стремилась уничтожить или хотя бы в малой степени «обрусить» их культуру, обычаи, ритуалы. Со времен императрицы Екатерины Великой, когда Грузия добровольно вступила под корону Российской империи, по сей день не пострадали её богатый флективный язык, автокефальная церковь и всё, что с трудом было спасено от тысячелетних набегов. Надёжность дружбы России и Грузии ставили в пример другим народам.
Однако, как писал один из лучших поэтов Второй мировой войны:
Но злость не знала никаких удил.
Она звенела в сейфах у банкиров,
Ползла хитро и скалилась мертво,
Змеилась, под землёй траншеи вырыв,
Та западня для сына моего…
В Закавказье без малого сто лет назад начали разыгрывать националистические пасьянсы не кто иной, как грузинские колонизаторы.
Борьба с памятью-совестью началась в начале 20-годов, когда эсэро-меньшевистское правительство, разжигая национальную рознь, бросило свои войска, обученные сначала германскими, затем английскими оккупантами Закавказья, на мирное население Абхазии и Южной Осетии. Безоружных людей топили в крови. Единственным спасением казалось обращение о спасении к правительству советской России. И помощь оттуда не замедлила прийти.
С той поры менялись формы, но ни на один год территории малых республик не покидал призрак геноцида.
Нарком по делам национальностей Сталин, не собираясь с кем-либо советоваться, повелел абхазам и южным осетинам покорно войти в автономию Грузии. Немедленно последовало письмо абхазских лидеров-большевиков Ленину о невозможности такого альянса при свежих ранах на теле и душе народа, ещё не затянувшихся после массовой резни и отстрела грузинскими вояками. Ленину в ту пору письма уже не докладывали, да он вскоре и умер, а Сталин тотчас же по смерти Ильича в грубой форме отписал, что у РСФСР не предусмотрены бюджетные средства для двух мелких национальных республик Закавказья, а потому нечего капризничать. Авторы писем к Ленину были постепенно перемолоты в машине репрессий.
Зато в послевоенные годы Сталину пришло на ум создать облик великой Грузии путём бескровного исчезновения с лица земли абхазов и осетин. Он, знаток языкознания, хорошо понял, что для этого нужно лишь отнять у народа его становой хребет — родной язык. Были изъяты из обихода и преподавания в школах абхазский и осетинский языки. Внедрялись грузинская грамматика, разговорная речь и заодно — грузинские племена мингрелов и сванов, переселённые с гор.
Смерть Сталина остановила новый разгул геноцида. Но выяснилось, что многие грузины успели вместить в сознание почти расовую разницу между собой-«сверхчеловеками» и малыми республиками «недочеловеков». Так национальная вражда обрела идеологию фашизма. Уродливый вирус легко завладевал душами, ушедшими от совести так далеко, что в 60—70-е годы в Грузию заполонило целое сословие нуворишей, закупивших свидетельства о несуществующем высшем образовании вплоть до медицинского. Люди «из грязи в грязи» — благодатная почва для нацизма. Такие уж точно «не знают никаких удил».
Абхазы и осетины с завидным терпением действовали в пределах конституционных прав: они выходили на сходы и митинги и принимали очередное обращение к партийным и государственным верхам СССР с одной лишь просьбой — избавить их от мучительного национального унижения в составе Грузии вплоть до включения национальным округом в состав Краснодарского края. Это был народный стон. Не услышать его мог только глухой от рождения. Верховная власть не услышала. Присылала своих эмиссаров на уровне секретарей ЦК КПСС уговаривать, увещевать, успокаивать — не помогало, тогда обижались на неуважение к авторитарным органам и даже пригрозили административными укоротами..
Эти времена известны мне не понаслышке. Я тесно сблизился с абхазской культурой, древнейшим эпосом народа — сверстником гомеровских творений, с поэзией, прозой, театральным искусством. С талантливым московским артистом поставил моноспектакль по древнему эпосу. Его показали на всех городских, сельских и курортных сценах Абхазии. С успехом шёл он и в Москве и на гастролях по стране. В фойе обычно клали листы для отзывов. Среди них странно выделялся один: «Зачем такому герою-артисту этот сельский эпос, когда есть «Витязь в тигровой шкуре?» На всех отзывах стояли подписи, на этом не было.
Так и несли с помощью не лучшей части грузинского общества отравленную чашу. Из неё хлебнул бесноватый фюрер Гамсахурдия, во весь голос воскликнув: «Грузия — для грузин!». Его команда напасть сначала на Южную Осетию, затем — на Абхазию означала, таким образом, не что иное, как открытый приказ вытряхнуть из пределов автономных республик их исконное население. Дело принялись вершить соответствующие социальные элементы — уголовники, собранные в «национальную гвардию» воровским авторитетом Джабой Иоселиани. Поскольку был он к тому же искусствовед, то молодчиков своих нацелил прежде всего на уничтожение исторических памятников и культурных ценностей, а заодно и народного «поголовья». Всё это было проделано с огромным прилежанием и зверствами, которые, очевидно, по примеру гитлеровцев, снимали на киноплёнку. Диву даешься, глядя, как молодые жеребцы ржут в ответ на слёзные мольбы русского мальчика: «Я шёл к матери!» Каждое такое восклицание вызывало выстрел и хохот при виде новых конвульсий жертвы. Так и хохотали– пока не добили…
В начале 2000-х годов я был приглашён в Абхазию вместе с делегацией деятелей искусств Москвы. При въезде автобуса в Гагры невольно обратился к спутникам: « Кто не видел Сталинград 1943 года, оглянитесь вокруг!». Мирные дома зияли выбитыми глазницами. Так до сих пор в столице республики выглядят здания гостиницы «Абхазия» и часть театра имени С.Чанба, так выглядели университет, музеи, библиотеки… Поэта застрелили на улице за то, что он поэт, актёра — за принадлежность к абхазской театральной культуре. Я знал обоих — это были добрейшие, интернационально настроенные люди.
Эдуард (в православии — Алексей, не знаю, какую веру исповедует нынче) Шеварднадзе, сменивший Гамсахурдия у штурвала грузинской власти, в отношении к Абхазии и Южной Осетии от своего предшественника отличался разве что негромким голосом. Вечно грустные глаза его глядели в сторону двух малых народов с тем же презрением и досадой. В них — прямой укор: «Ну, просят же по-хорошему сойти с планеты — к чему упираться?».
На одном из абхазских сходов он испугался и убежал самым несолидным образом, хотя никто его не преследовал. При нём в мирную республику ворвались танки.
В послевоенной Абхазии неподалёку от разрушенного города Гагры, у старинного Пицундского храма, у меня родились стихи:
В Эшерских скалах с чёрных плит
Глядят абхазские ребята –
И точно снова в сорок пятом
Стою, печально в землю влит.
А вы, туристом где-нибудь
Блаженствуя на пляжном стуле,
Вы знали, что вонзались пули
И в миротворческую грудь?
Не частный зритель в горькой драме,
Я залит кровью этих ран…
Но вот в Пицундском древнем храме
Волной морской вздохнул орган.
Бальзамом для души нам дан,
Свершая мессу мудро, просто,
Всеторжествующий орган
Возносит слушателей в космос.
В нём сострадания слеза
И возрождения картина –
И жизнью вдруг сверкнут глаза
В зияющих войной руинах.
6—7 августа. Пицунда — Сухум.
Недавно на экранах телевидения мир любовался превосходной иллюстрацией к гоголевской байке о том, как можно с перепуга «самого себя высечь». На этот раз трусливо бежал, сам себя испугав, главнокомандующий войсками Грузии. Но тут — случай особый. Где её, память такого рода, взять американцу грузинского происхождения? Его и выбирали для исполнения определённого задания, заранее зная, что в памяти пустота, а чем больше пытаются улыбаться глаза его названному народу, тем злобнее кривится рот, и это зрелище уже не новость для человечества. Так кривились и дергались Гитлер, Муссолини и подобных им.
Саакашвили оказался самым ревностным из злобных грузинских правителей, вытравлявших из памяти народа почти синхронные страдания и радости, что сближали и роднили грузин, абхазов и южных осетин.
Почти век никто из властей предержащих в Тбилиси не называет малые народы соотечественниками, не произносит доброго слова о талантливых представителях этих этносов в науке, культуре, спорте. В самой Абхазии продолжают дружно общаться с коренным народом грузины, армяне, греки, турки, русские и украинцы. В речах грузинской верхушки вопреки здравому смыслу один рефрен: «наши территории».
Только неизлечимому нравственному извращенцу могло прийти на ум глубокой ночью устроить расстрел мирного города из тяжелых орудий. Неспособный видеть за этим детей, женщин, стариков и даже просто безоружных мужчин уже может причислить себя к секте «чикотил». Заодно я бы поставил в этот ряд и темнокожую дипломатку из Северной Америки, так легко изгнавшую из себя память о линчёванных предках…
Сегодня меня, русского писателя и театрального деятеля, не за выслугу лет награждённого международным орденом «Миротворец 1 степени», тревожит не только боль моих друзей — абхазов и осетин. Мне тяжело сознавать ту разрушительную работу, что ведут в мозгах и душах моих друзей-грузин наёмные служители интересов далекой заокеанской державы. Им оттуда всегда было наплевать на все на свете Грузии, Абхазии, Южные Осетии. Они до вчерашнего дня на картах пропускали мимо глаз эти названия и до сих пор мало что знают о жизни, духе и душе этих народов. Новые нефтяные интересы заставили изобрести новые ходы и на шахматной доске холодно расставили закавказские фигурки. Больно за тех, кто позволяет превращать себя в такие фигурки.
Как хочется дожить до того дня, когда просвещённая Грузия, подобно цивилизованной Германии, очнётся от нацистского дурмана и принесёт извинения за кровавый урон себе подобным. Сподоби, Господи, победе памяти, совести и разума!