Извечный вопрос: как живёт сегодня российская глубинка. С душой и болью за людей рассказывают об этом пензенские зарисовки нашего автора. Иллюстрирует материал случайная фотография «У Спасского кафедрального собора».
Недавно меня спросили: «А как вы там, в провинции, живёте?» Хм… Да нормально живём, только очень бедно. Порой эта бедность принимает весьма причудливые формы. Вот Сосновоборский район Пензенской области. Красивейшие места! Летом рыжиков и груздей — хоть косой коси. Накануне Нового года (уж простите, что пример немного заветрился, да уж больно поразительный!) в районе провели флешмоб. Работникам Домов культуры было предложено создать ролики с поздравлениями Деда Мороза и Снегурочки, а потом ролики выложили на сайте администрации района.
Хорошая идея, добрая — люди смотрят и даже в условиях самоизоляции из-за коронавируса получают заряд бодрости и оптимизма.
В Сосновоборском районе девятнадцать ДК, ещё несколько местных учреждений культуры присоединилось к акции, то есть количество Дедушек Морозов составило два с половиной десятка человек.
Хорошая идея, добрая — люди смотрят и даже в условиях самоизоляции из-за коронавируса получают заряд бодрости и оптимизма.
В Сосновоборском районе девятнадцать ДК, ещё несколько местных учреждений культуры присоединилось к акции, то есть количество Дедушек Морозов составило два с половиной десятка человек.
И вот всех этих Дедушек… сыграли женщины.
Район — многонациональный, среди исполнительниц роли сказочного волшебника оказались и русские, и татарки, и мордовки. А почему же так-то? «В нашем селе Тешнярь проживают, в основном, пенсионеры, — рассказала одна из работниц клуба в Сосновоборском районе. — Те мужчины трудоспособного возраста, что ещё остались, ездят работать вахтой в Москву. Летом мужского населения практически не наблюдается. Порою идёшь по улице, а навстречу – одни женщины да старики…».
Аналогия на ум приходит вполне конкретная. Её усиливают провалившиеся крыши и покосившиеся стены пустующих домов, которых в районе, увы, немало.
Впрочем, есть и другая аналогия, посовременнее.
Официальные власти в России негодуют, что европейцы помешались на толерантности, одна бородатая Кончита Вурст, победительница «Евровидения», чего стоит! А тут, в самом сердце России, получается, целый «взвод» бородатых женщин поёт и пляшет!
А что делать, если на хорошую, но маленькую зарплату в районной культуре мужчины не идут?
Власть районная и рада бы подбросить денег землякам, но у неё у самой бюджет – слёзы.
Несмотря ни на что, женщины играют профессионально. Они перевоплощаются именно в сказочных персонажей: двигаются, как мужчины в возрасте, говорят веским баском, и убедительно демонстрируют главную черту характера Деда Мороза — любовь к детям.
И последний штрих в этой, на мой взгляд, пронзительной истории.
В татарском селе Индерка Сосновоборского района на школьной ёлке вместе с Дедушкой, роль которого исполнила учительница географии, детишек поздравлял Бык — символ 2021 года по китайскому календарю. Роль Быка, как вы понимаете, тоже сыграла женщина.
Район — многонациональный, среди исполнительниц роли сказочного волшебника оказались и русские, и татарки, и мордовки. А почему же так-то? «В нашем селе Тешнярь проживают, в основном, пенсионеры, — рассказала одна из работниц клуба в Сосновоборском районе. — Те мужчины трудоспособного возраста, что ещё остались, ездят работать вахтой в Москву. Летом мужского населения практически не наблюдается. Порою идёшь по улице, а навстречу – одни женщины да старики…».
Аналогия на ум приходит вполне конкретная. Её усиливают провалившиеся крыши и покосившиеся стены пустующих домов, которых в районе, увы, немало.
Впрочем, есть и другая аналогия, посовременнее.
Официальные власти в России негодуют, что европейцы помешались на толерантности, одна бородатая Кончита Вурст, победительница «Евровидения», чего стоит! А тут, в самом сердце России, получается, целый «взвод» бородатых женщин поёт и пляшет!
А что делать, если на хорошую, но маленькую зарплату в районной культуре мужчины не идут?
Власть районная и рада бы подбросить денег землякам, но у неё у самой бюджет – слёзы.
Несмотря ни на что, женщины играют профессионально. Они перевоплощаются именно в сказочных персонажей: двигаются, как мужчины в возрасте, говорят веским баском, и убедительно демонстрируют главную черту характера Деда Мороза — любовь к детям.
И последний штрих в этой, на мой взгляд, пронзительной истории.
В татарском селе Индерка Сосновоборского района на школьной ёлке вместе с Дедушкой, роль которого исполнила учительница географии, детишек поздравлял Бык — символ 2021 года по китайскому календарю. Роль Быка, как вы понимаете, тоже сыграла женщина.
* * *
Низкие доходы, крошечные заработные платы — главная проблема в регионе. В 2014 году, ещё до того, как доходы населения начали падать, средняя заработная плата в Пензенской области, согласно официальным данным, составляла
22,5 тысячи рублей. Чтобы заработать копейку и вырваться из нищеты, жители провинции устремляются в большие города. Отток специалистов влияет на качество жизни тех, кто остался.
Вот, например, два года назад мой муж попал в больницу.
Расскажу чуть подробнее, поскольку этот случай, на мой взгляд, тоже ярко иллюстрирует положение дел в провинции. Точнее, в провинциальном здравоохранении, одной из важнейших сфер социальной жизни.
Мужа положили в палату на восемь человек. Среди пациентов оказался дедушка, утративший в результате инсульта разум. Дедушка ночи напролет кричал, не давая никому уснуть, и утихомирить несчастного не могли ни таблетки, ни жена, которая круглосуточно находилась при супруге.
Теоретически пациентам можно было бы выспаться днём, но вот невезение — днём за стеной, в соседней палате, шёл ремонт. Визжали строительные миксеры, что-то гремело, рабочие сновали по коридору, превращая больничное отделение в подобие вокзала.
Промучившись двое суток без сна, муж обратился к лечащему врачу. И тогда ему сделали укол «для лучшего засыпания», от которого утром у бедного мужа перестали слушаться ноги.
Оказывается, ремонт в неврологическом отделении длился уже полгода, помещения приводили в порядок по очереди.
В том, что больные граждане лечатся, можно сказать, на стройке, не спят (вообще-то не давать спать — это пытка, её, например, активно использовали в американской тюрьме Гуантанамо в отношении подозреваемых в терроризме, и это вызвало международный скандал), никто не видел ничего предосудительного. К этому относились как к данности, к тому, что не бывает по-другому. Люди потерпят! Слава богу, что вообще нашлись деньги на ремонт, столько лет его не было!
Но вернёмся к оттоку специалистов.
Перед госпитализацией в стационар мы вызвали «скорую». Приехавший пожилой врач оказался представителем одной из бывших советских республик Средней Азии.
Всякий раз приходилось его переспрашивать — доктор не очень хорошо владел русским языком. Диагноз, кстати, поставил неверный.
А лечащий врач в стационаре носил армянскую фамилию.
Ну и в финале этой истории, когда мужа уже выписали домой, и ему пришлось отправиться в поликлинику, на консультацию к неврологу, специалистом оказалась молодая немногословная женщина, закутанная по самые брови в мусульманский платок.
Доктор в хиджабе, не поднимая глаз и не вступая в диалог, выписала таблетки. Вот и вся, как пишут в гладких текстах, посвящённых медицине, «выработка долгосрочной стратегии лечения в домашних условиях».
Лет десять назад в Пензенской области говорящие по-русски с акцентом медики встречались, в основном, в сельской местности. Теперь их немало в областном центре.
Медики-гастарбайтеры — это следствие дефицита местных медицинских кадров, а дефицит проистекает из того, что «коренные» медсёстры и доктора уезжают в первопрестольную или уходят в частную медицину — там платят больше.
Пандемия лишь усугубила проблему нехватки кадров.
Официальные лица приводили статистику, что за полгода с момента начала в России эпидемии коронавируса из системы здравоохранения Пензенской области уволилось 450 врачей, и это примерно каждый десятый специалист.
И чем дальше от центра, тем острее кадровый голод.
Например, в Кузнецке, втором по количеству жителей городе Пензенской области, в местной ЦРБ укомплектованность медицинскими кадрами на сегодня составляет только 60 процентов.
22,5 тысячи рублей. Чтобы заработать копейку и вырваться из нищеты, жители провинции устремляются в большие города. Отток специалистов влияет на качество жизни тех, кто остался.
Вот, например, два года назад мой муж попал в больницу.
Расскажу чуть подробнее, поскольку этот случай, на мой взгляд, тоже ярко иллюстрирует положение дел в провинции. Точнее, в провинциальном здравоохранении, одной из важнейших сфер социальной жизни.
Мужа положили в палату на восемь человек. Среди пациентов оказался дедушка, утративший в результате инсульта разум. Дедушка ночи напролет кричал, не давая никому уснуть, и утихомирить несчастного не могли ни таблетки, ни жена, которая круглосуточно находилась при супруге.
Теоретически пациентам можно было бы выспаться днём, но вот невезение — днём за стеной, в соседней палате, шёл ремонт. Визжали строительные миксеры, что-то гремело, рабочие сновали по коридору, превращая больничное отделение в подобие вокзала.
Промучившись двое суток без сна, муж обратился к лечащему врачу. И тогда ему сделали укол «для лучшего засыпания», от которого утром у бедного мужа перестали слушаться ноги.
Оказывается, ремонт в неврологическом отделении длился уже полгода, помещения приводили в порядок по очереди.
В том, что больные граждане лечатся, можно сказать, на стройке, не спят (вообще-то не давать спать — это пытка, её, например, активно использовали в американской тюрьме Гуантанамо в отношении подозреваемых в терроризме, и это вызвало международный скандал), никто не видел ничего предосудительного. К этому относились как к данности, к тому, что не бывает по-другому. Люди потерпят! Слава богу, что вообще нашлись деньги на ремонт, столько лет его не было!
Но вернёмся к оттоку специалистов.
Перед госпитализацией в стационар мы вызвали «скорую». Приехавший пожилой врач оказался представителем одной из бывших советских республик Средней Азии.
Всякий раз приходилось его переспрашивать — доктор не очень хорошо владел русским языком. Диагноз, кстати, поставил неверный.
А лечащий врач в стационаре носил армянскую фамилию.
Ну и в финале этой истории, когда мужа уже выписали домой, и ему пришлось отправиться в поликлинику, на консультацию к неврологу, специалистом оказалась молодая немногословная женщина, закутанная по самые брови в мусульманский платок.
Доктор в хиджабе, не поднимая глаз и не вступая в диалог, выписала таблетки. Вот и вся, как пишут в гладких текстах, посвящённых медицине, «выработка долгосрочной стратегии лечения в домашних условиях».
Лет десять назад в Пензенской области говорящие по-русски с акцентом медики встречались, в основном, в сельской местности. Теперь их немало в областном центре.
Медики-гастарбайтеры — это следствие дефицита местных медицинских кадров, а дефицит проистекает из того, что «коренные» медсёстры и доктора уезжают в первопрестольную или уходят в частную медицину — там платят больше.
Пандемия лишь усугубила проблему нехватки кадров.
Официальные лица приводили статистику, что за полгода с момента начала в России эпидемии коронавируса из системы здравоохранения Пензенской области уволилось 450 врачей, и это примерно каждый десятый специалист.
И чем дальше от центра, тем острее кадровый голод.
Например, в Кузнецке, втором по количеству жителей городе Пензенской области, в местной ЦРБ укомплектованность медицинскими кадрами на сегодня составляет только 60 процентов.
* * *
Пензенская область трижды подряд получала символический «дорожный Оскар», или, как его еще называют профессионалы — «Золотой каток» — за выполнение показателей национального проекта «Безопасные и качественные автомобильные дороги».
И в сфере строительства, по количеству возведённых за год квадратных метров на душу населения, Пензенская область входит в число регионов-лидеров в Приволжском федеральном округе. Однако эти, безусловно, достижения ещё не означают, что всем простым людям комфортно.
Да, дороги есть, но граждане не всегда могут ими пользоваться, ведь зачастую в сельской местности нет регулярного транспортного сообщения. Жители вынуждены добираться на попутках или идти пешком.
У жительницы одного из сел Тамалинского района внук был помещён в приют. Папка с мамкой скитались по городам в надежде заработать, а бабушка, как посчитали компетентные органы, не справилась с приглядом за юным шалопаем.
Вскоре бабушка отправилась в приют навестить внука.
Автобус из села до райцентра ходит туда-обратно раз в неделю, по четвергам.
Представьте себе путь несчастной женщины. Сначала она добиралась до райцентра на автобусе. Потом ехала из райцентра в центр областной. Потом — непосредственно в приют, который находится под Пензой.
После свидания – такой же хлопотный путь домой. А в финале ей пришлось десять километров идти пешком, ведь быстро обернуться не получилось, а «обратный» автобус давно уехал.
Этот случай особо запомнился, потому что местные правозащитники решили помочь сельчанке вернуть ребенка в семью. Они периодически выходили с ней на связь.
И вот, представьте, звонят правозащитники бабушке поздно вечером, а та не берёт трубку. Учитывая драматизм ситуации, правозащитники занервничали: а ну как пожилая женщина свела счеты с жизнью? Как действовать? Звонить в правоохранительные органы? Поднимать местные власти по тревоге?
К счастью, ближе к полуночи бабушка перезвонила сама. Просто, сказала, она была в пути.
Слава Богу, что на одинокую пожилую женщину, бредущую по зимней пустынной дороге, освещаемой луной, никто не напал — ни дикие собаки, ни лихие люди.
И в сфере строительства, по количеству возведённых за год квадратных метров на душу населения, Пензенская область входит в число регионов-лидеров в Приволжском федеральном округе. Однако эти, безусловно, достижения ещё не означают, что всем простым людям комфортно.
Да, дороги есть, но граждане не всегда могут ими пользоваться, ведь зачастую в сельской местности нет регулярного транспортного сообщения. Жители вынуждены добираться на попутках или идти пешком.
У жительницы одного из сел Тамалинского района внук был помещён в приют. Папка с мамкой скитались по городам в надежде заработать, а бабушка, как посчитали компетентные органы, не справилась с приглядом за юным шалопаем.
Вскоре бабушка отправилась в приют навестить внука.
Автобус из села до райцентра ходит туда-обратно раз в неделю, по четвергам.
Представьте себе путь несчастной женщины. Сначала она добиралась до райцентра на автобусе. Потом ехала из райцентра в центр областной. Потом — непосредственно в приют, который находится под Пензой.
После свидания – такой же хлопотный путь домой. А в финале ей пришлось десять километров идти пешком, ведь быстро обернуться не получилось, а «обратный» автобус давно уехал.
Этот случай особо запомнился, потому что местные правозащитники решили помочь сельчанке вернуть ребенка в семью. Они периодически выходили с ней на связь.
И вот, представьте, звонят правозащитники бабушке поздно вечером, а та не берёт трубку. Учитывая драматизм ситуации, правозащитники занервничали: а ну как пожилая женщина свела счеты с жизнью? Как действовать? Звонить в правоохранительные органы? Поднимать местные власти по тревоге?
К счастью, ближе к полуночи бабушка перезвонила сама. Просто, сказала, она была в пути.
Слава Богу, что на одинокую пожилую женщину, бредущую по зимней пустынной дороге, освещаемой луной, никто не напал — ни дикие собаки, ни лихие люди.
* * *
И про строительство.
В Пензенской области 11 городов, но только в трёх из них (Пензе, Заречном и Кузнецке) профессиональные застройщики возводят многоквартирные дома, жильё в которых можно приобрести в ипотеку, в том числе льготную. В других городах не строят, потому что мало кто в состоянии приобрести квартиры: доходов у людей нет. Хотя спрос на новое жильё имеется: каждый десятый многоквартирный дом в регионе (данные на 2015 год) является аварийным или ветхим.
Малые города Пензенской области в плане архитектуры и современного комфорта застыли на рубеже 70—80-х годов прошлого века. Дома ветшают, возникает стойкое ощущение, что это тупик. Значит, у жителей этих поселений, особенно у молодёжи, есть ещё одна причина для того, чтобы мигрировать в сторону областного центра или столицы, обрекая свою малую родину на дальнейшую деградацию.
В Пензенской области 11 городов, но только в трёх из них (Пензе, Заречном и Кузнецке) профессиональные застройщики возводят многоквартирные дома, жильё в которых можно приобрести в ипотеку, в том числе льготную. В других городах не строят, потому что мало кто в состоянии приобрести квартиры: доходов у людей нет. Хотя спрос на новое жильё имеется: каждый десятый многоквартирный дом в регионе (данные на 2015 год) является аварийным или ветхим.
Малые города Пензенской области в плане архитектуры и современного комфорта застыли на рубеже 70—80-х годов прошлого века. Дома ветшают, возникает стойкое ощущение, что это тупик. Значит, у жителей этих поселений, особенно у молодёжи, есть ещё одна причина для того, чтобы мигрировать в сторону областного центра или столицы, обрекая свою малую родину на дальнейшую деградацию.
* * *
Конечно, региональные власти, да, собственно, кто хочешь, могут возразить, что всё не так мрачно, что многое делается. Вы знаете, я соглашусь!
Делается, действительно, немало. По общей обеспеченности жилплощадью на душу населения регион в лидерах, про дороги уже говорила, в последнее время много средств вкладывается в ремонт сельских ДК, в постройку школ и садов, перечислять можно долго.
Но, согласитесь, все эти квадратные метры, проценты, коэффициенты в отчетах заслоняют ежедневный, тревожный вопрос конкретной домохозяйки, усталой женщины с вечно опущенными уголками рта — что ей положить в кастрюлю, чтобы накормить детей, где взять денег на лекарства для матери и на постоянно дорожающую коммуналку.
Власть пытается привлечь к решению проблем инвесторов в лице частных предпринимателей, но они тоже в здешних широтах небогатые, а теперь ещё и «потрепанные» коронавирусом. Да и вообще в их бизнес-схемах всё утроено таким образом, чтобы производство крутилось, чтобы прибыль была. Улучшение положения людей не является целью.
Главная проблема текущего момента — разъедающая душу людей бедность. К сожалению, решение этой проблемы, как мне представляется, не в приоритете у власть имущих. И потому мне трудно считать нынешний капитализм справедливым устройством общества.
Делается, действительно, немало. По общей обеспеченности жилплощадью на душу населения регион в лидерах, про дороги уже говорила, в последнее время много средств вкладывается в ремонт сельских ДК, в постройку школ и садов, перечислять можно долго.
Но, согласитесь, все эти квадратные метры, проценты, коэффициенты в отчетах заслоняют ежедневный, тревожный вопрос конкретной домохозяйки, усталой женщины с вечно опущенными уголками рта — что ей положить в кастрюлю, чтобы накормить детей, где взять денег на лекарства для матери и на постоянно дорожающую коммуналку.
Власть пытается привлечь к решению проблем инвесторов в лице частных предпринимателей, но они тоже в здешних широтах небогатые, а теперь ещё и «потрепанные» коронавирусом. Да и вообще в их бизнес-схемах всё утроено таким образом, чтобы производство крутилось, чтобы прибыль была. Улучшение положения людей не является целью.
Главная проблема текущего момента — разъедающая душу людей бедность. К сожалению, решение этой проблемы, как мне представляется, не в приоритете у власть имущих. И потому мне трудно считать нынешний капитализм справедливым устройством общества.
Лиана КОЖЕНКОВА.
Пенза.
Пенза.