В сторонке от входа в метро древняя, неряшливая старушка деловито разбирает собранную выручку. Смятые десятки любовно расправляет и складывает за пазуху, крупные монеты бережно ссыпает в карман. Вот ведь и не боится, что кто-нибудь
Выбрав, как золушка горох, все крупные монеты, старушка ссыпает оставшуюся мелочь в ладонь и вдруг с размаху, как добрый сеятель зерно в пашню, швыряет их на асфальт. Звон копеек, легкий, беззащитный, покорный привлекает внимание спешащих в метро людей. «Ишь, разбогатела!» — возмутилась другая старушка и нагнулась подбирать деньги. Разглядев, что это копейки, пятикопеечные и десятикопеечные монеты, бросила их назад. По монетам затопали туфли, сапоги, ботинки. Никто и никогда не будет собирать их — зачем они нужны? Что на них купишь? Даже нищим копеечка такая ни к чему.
А между тем копеечке той цены нет. Изображен на ней русский святой — символ русского народа — Георгий Победоносец, копьем поражающий змея. Со временем тонкое копье сотрется об асфальт и останется святой воин России с высоко поднятыми вверх руками, в неловкой и беззащитной позе перед вцепившимся в правую ногу коня змеем. Попирается и оскверняется грязными сапогами русская святыня на монетах, которые нужны государству разве только курам на смех вместо зёрнышек на земле. Это действо продуманное. Святой изображен только на самых мелких монетах, из оборота они не изымаются намеренно, копье настолько тонко, что стирается мгновенно.
Георгий Победоносец символизирует миссию русского народа на планете — это борец со злом, победитель дьявола. Он изображен на гербе страны, на груди двуглавого орла. Разве мы не понимаем, что топчем сами себя, свой путь, обозначение своей судьбы, своего будущего? Мы, торопливые и недогадливые, оскверняем то, что свято бережем в душе и готовы защищать до смерти. Так же торопливо и недогадливо, исполняя чью-то чужую волю, попираем и топчем свою историю, свою Родину, своих детей, не ведая того, но только шестым чувством — чувствуя, что что-то у нас не так. По темноте душевной, вот этим неведением, недогадливостью, доверчивостью жизнь наша осквернена и требует святынь. Душа тоже требует святынь, требует правды, чистоты и непорочности. Ей необходимо тянуться к свету, равняться на непреклонных и стойких, расти ввысь, а не клониться долу перед пороком.
Всё самое лучшее в этой жизни не купишь за деньги. Не продается нигде счастье, любовь, дар, талант, радость, восторг… Это — искреннее, это — от искры, которую не включишь, сколько бы ни было у тебя люстр, светильников, свечей.
Телу нашему для жизни необходимы воздух, вода, пища, тепло, свет. Тепло человек научился создавать и сохранять, построив жилище, сшив одежду. Пищу приноровился выращивать и добывать. Но воздух, вода и свет — это те великие дары, наличие которых не зависит от человека. Пока есть пища и вода, мы не замечаем, что сильны и здоровы, и начинаем слабеть, терять силы, когда пищи и воды не хватает. Пока есть свет, мы не замечаем его, но нам страшно в темноте. Нас не столько радует свет, сколько ужасает его отсутствие! Мы не ощущаем, что главное для жизни — воздух, но начинаем задыхаться и быстро умираем без него.
Душа, как и тело, тоже должна
питаться, иначе она слабеет, замерзает, терпит жажду, боится темноты, тоскует по свету, мечется и мучается в поисках необходимого. Недаром каждого гостя встречали на Руси хлебом-солью. Хлеб хорош и без соли, сам по себе, да только он — пища для тела, а соль — символ пищи для души. Та соль, которая не даёт закиснуть, загнить, разложиться душе. Соль — это правда. Душа не может жить во лжи. Мы говорим, что нас мучает совесть, на самом деле это душа требует быть рядом с истиной (со вестью Бога, с Его волей).
Воздух для души — это благодать. Пока она есть, мы не замечаем её. Как только благодать исчезает, одномоментно её место заполняет мерзость, и мы начинаем задыхаться. Исчезает благодать не потому, что Господь не дает её нам, а потому, что на её пути к сердцу всегда есть препятствия и заслоняют путь благодати порой как раз те, кто, как нам кажется, является её проводником.
Вода для души — это вера. Жаж-
дущего видно издалека. В поисках источника он готов обойти всю землю, вынести все испытания. Ведающего, где источник также видно, но мало что он может подсказать другому, потому что у каждого человека путь к вере свой. Легче идти при свете. Горе тому, кто идёт в темноте. Свет для души — это любовь. Любящему и любимому идти интересно! Нелюбящий всегда натыкается на препятствия и думает, что это непроходимые стены или тупики, хотя это только гнилые пеньки…
Тепло для души — это надежда. Недаром глаза называют зеркалом души. В них отражаются и голод, и жажда, и удушье. Они могут терять свет и становиться ледяными, могут сиять, искриться и дарить тепло. Хуже всего, если глаза стали безразличными, то есть перестали, отказались отличать одно от другого: добро от зла, белое от чёрного, живое от мёртвого, родное от чужого. Этот отказ происходит не из-за потери способности различать, а из-за потери надежды. Когда пищи для души — соли правды — не хватает, она теряет силы и прекращает движение ввысь, перестает надеяться на себя и на свое спасение. Порой путь пресекается из-за жажды и удушья. Отравленная ядовитой водой — подменой веры, грязным воздухом искусственно созданной благости, душа балансирует на грани, где решается её судьба: или дальнейший мучительный путь вверх или покорность Сатане. И вот тогда дается свыше живительный глоток и посылается искорка истинной благодати. Чтобы путь продолжался. И так до конца. Но сколько уже чистых, искренних, ослабевших не спаслось на радость черным силам…
Сейчас в мире поднялось жестокое, неуёмное, беспощадное гонение любви. Открытая пропаганда пошлости, насилия, отрицание семьи, брака, осквернение понятия Родина, хитроумные подмены истины в вере — всё это вызывает в душах неприятие, недовольство, уныние, отчаяние и злобу, то есть рождает грех. Зло становится доктриной, а значит, пришло время говорить о любви. Говорить, не жалея слов, времени, сил и любви. И хотя пока это звучит наивно и неуместно в стране, захваченной Золотым Тельцом, но не только в сказке про Снежную королеву одна слезинка может растопить Замок вечного холода и смерти.
Разве может проклятое, грязное, презренное уничтожить благословенное? Разве может порок заменить любовь? Разве деньги могут стать истинным счастьем?
Счастье народа — это наличие Родины. Счастливый народ — это народ, имеющий Родину, имеющий возможность любить её, гордиться ею, чувствовать кровную, неразрывную связь с ней, с её историей, с каждой пядью земли. Тем более такой огромной, бесконечно одаренной Богом — более всех других тридевять земель — красавицей Россией! Всякий хотел бы разделить с русским народом такое великое счастье. А нужно ли русскому народу свое счастье делить?
Счастье отдельного человека —
это опять же наличие Родины, возможность радоваться вместе с ней и одолевать беды, быть верным ей, любить её, ощущать кровную, неразрывную связь со своими близкими, иметь родное, своё, неотделимое и единственное духовное и душевное лоно на планете Земля. Такое высшее счастье даётся только высшему человеку — любящему, идущему по своему пути в свете любви, в тепле истины. Поэтому люди ненависти, глобалисты, интернационалисты и прочие морально лишенные Родины — это люди мертвые к любви и, может быть, даже обречённые быть несчастными. Нет у них сил, потому что «нет им пристанища» и не дается им та соль, что препятствует гниению, тлению, разложению.
С интересом замечаем, что в последнее время дети стали рождаться какие-то совсем другие, не такие, как лет пять назад. Они незнакомые и уже взрослые, как будто подготовленные заранее к жизни, предупреждённые о проблемах и решительные. Печать этой готовности к чему-то неведомому и решительность во взгляде, упрямое поведение отличают их от более старших. Смотрят они серьёзнее, внимательнее, видят насквозь, чувствуют мгновенно, слышат не только слова, но и мысли. Они терпеливы к истерикам задёрганных жизненными проблемами мам, умеют закатывать и свои скандалы, тренируя старших в терпении, проводя проверку боем. При этом скандалы их неискренние, не от души, «во всю Ивановскую», как бывает обычно у детей, а наигранные, фальшивые, когда на самой верхней ноте истерики малыш вдруг вздохнёт кротко и покосится хитро на обессиленного родителя, как на чужого. Воспитатели в детских садах воют, психологи и прочие враги детства придумывают этому чудному поколению страшные названия болезней, величают гиперактивными и даже якобы лечат — травят транквилизаторами и уродуют глупыми беседами таких вот одарённых неведомой силой, напичканных заранее ядрёной солью детей.
Проблемы нет. Дело только в том, что дети начала XXI века — это совсем другие люди, и добавлено в их замес, кроме соли, ещё что-то такое, чего нет в нас с вами, что и не нужно было нам иметь. Мы это «что-то» не понимаем, с трудом, как лекарство, принимаем и, как со всем неизвестным и незнакомым, пытаемся бороться, сопротивляться. Дети в свою очередь не принимают и не понимают нас, как пресных, недопеченных, ненастоящих, вязких, неприятных… Они вынуждены тоже бороться, переделывать нас, доваривать! И такие маленькие идут на войну с собственными мамами и папами, хотя им еще предстоит немало боев. Потому-то и добавлено в замес эта неукротимая жажда правды, искренности, справедливости а также способность требовать, требовать! – правды, искренности, чистоты, любви. Требовать до последней капли слёз. А мы пока не можем дать…
Любую проблему, как платье, следует примерять трижды: на поколение, уходящее с земли (отдыхающее), на идущее (работающее) и встающее на ноги (готовящееся в путь). И вот проблема — выборы. Они подходят из-за угла, как кот Базилио с лисой Алисой. Маленький Буратино должен быть обманут, как в сказке. Но главная проблема заключается в том, что книжка со сказками прочитана. Взрослые постарели и поумнели, а дети стали другими. Сказки прочитаны и рассказаны. Их никто больше не слушает, им уже никто не верит. Пришла пора говорить о том, что поле чудес, которым долгое время пользовались телешуты, находится в стране дураков, а не в России. Если кому-то интересна и выгодна такая страна, им следует отправляться туда, не задерживаясь, потому что в России происходит следующее.
Честь и честность, истина и ложь,
игра и искренность... мы уже, наслушавшись сказок, различаем, кто есть что, хоть и не заложено в наш замес ядреной соли. Все конкретно видят, как вымирает народ, а нам говорят о демографическом взрыве и пытаются заставить верить в светлое будущее. Экономика балансирует на грани, выкачивается в диких количествах нефть, Запад позволяет нам пока — для своей же пользы — иметь деньги, а нам внушают, что народ богатеет день ото дня и где-то в 2030 году будет всё отлично. Так на государственном экзамене бывает — отвечает студент, а в каждом слове его звучит: «Поставьте пять! На следующем курсе я буду лучшим!» И думаешь себе: «Не-а, дружок!» А другой, бывает, сидит, молчит. А ты ему вопросик-второй-третий и — вдруг! Как загорится, как заговорит, как пойдут клочки по заулочкам! И вот уже он в полёте словом, мыслью, идеей! Творит, созидает, поёт в нем искра Божья, которую он без надобности чужим глазам не показывал. Задать бы вопросы, да некому.
Дума работает по-стахановски. Принимаются сами собой по 50 законов в день — и это уже не просто психоз законодателя, это уже шизофрения и её весеннее обострение. Напрасно дурят народ различными планами и программами, ведущими аж в 2030 год, зря заигрывают прибавками к пенсии, параллельно создавая корпорацию «Росатом». Кто-то кому-то сказал, что у России две беды — дураки и дороги, и в Думе поверили, что русский народ — дурак, и решили строить дороги для умных. Это ещё раз доказывает то, что беды России Думой определяются неверно. Экзаменатор, конечно, терпеливо слушает ответ суетливого, заискивающего студента. А студент неглуп и уже на кислом лице его — обречённость, ужас и предчувствие полного краха. Ещё немного, и наступит паника. А экзаменатор тяжело вздохнет, возьмёт ручку, раскроет зачётку и замрёт на миг перед тонкой графой «история Великой России», а потом скажет: «Не-а, дружок. Только честные слова имеют силу. Только чистые мысли приносят плоды».
Имея внутреннюю необходи-
мость в непреклонной вере, ненавидя предательство, русская душа совершать свой путь земной должна в тепле и свете, а не в холоде и мраке. После свершившегося предательства и цареубийства настала историческая ночь. В исторических потёмках для осознания убийства русскому народу было попущено строительство чужеродными, вражескими силами Замка новой власти — демократии. Замок этот, впопыхах слепленный, стоит не на незыблемой почве и не на песке даже, а на гладком слое исторического льда неведения и безответственности. За эту безответственность мы получили кровавый, страшный XX век, в котором русскую нацию использовали для своих целей другие народы. Нашей кровью искупались битвы, нашим потом обустраивались земли, нашим счастьем в конечном итоге собрались обогатиться глобалисты, юридически прикарманив Россию. И все оттого, что мы не даём ответа! Чувствуем, что ответа от нас — ждут! — но ничего сказать не можем. Загадка русской души заключается в том, что она по данному полномочию, сама того не ведая, царствует. Царствует она потому, что она — царская. Весь XX век русская душа царствует по инерции, по исторической привычке, но — без полномочий. В этом её трагедия.
отнимет! Видно, не так уж и дорого человеку не заработанное, а поданное из чужих рук.
Елена РОДЧЕНКОВА