Некоторых туристов удивляет, что на гербе Кологрива, города в Костромской области, изображена лошадиная голова, а не гусь. В двадцать первом веке город стали называть Гусиная столица. Перелетные птицы встряхивают каждую весну размеренную жизнь маленького городка, пусть гостят в пойме реки всего пару недель. Посмотреть на них приезжают не только с окрестности, из Шарьи и Мантурова, но и из Костромы, Ярославля. С 2005 года проводят в первое воскресенье мая праздник — День гуся.
В направлении сказки
Утро 6 мая выдалось хмурым, но туристическая поездка «к гусям», организованная Комитетом по делам культуры, молодежи и спорта Шарьинского муниципального района, состоялась. Получалось как в сказке: ее героям предстояло пройти испытание ветром, дождем и дорожными километрами.
Утро 6 мая выдалось хмурым, но туристическая поездка «к гусям», организованная Комитетом по делам культуры, молодежи и спорта Шарьинского муниципального района, состоялась. Получалось как в сказке: ее героям предстояло пройти испытание ветром, дождем и дорожными километрами.
На своем пути до устья, места впадения в Волгу, река Унжа закладывает не одну петлю, поэтому дорога из Шарьи пересекает ее не один раз. Впервые Унжа встречается перед Мантуровом — спокойная речка, километры угасили ее норов. Опушенная зарослями кустарника по берегам, она тихо ныряет под автомобильный мост, а дальше и под железнодорожный. Не вяжется эта скромность с разливом Унжи на картине художника Г.А. Ладыженского, основателя Кологривского музея. Объяснение простое — за последний век она значительно обмелела.
Путь долгий. По дороге вспоминаешь, что еще известно о Кологриве? Самобытный художник Ефим Честняков. Кологривский заповедник. Маленький провинциальный город может гордиться старинной историей и уроженцами, реликтовым лесом. Гусиная история началась на Унже в восьмидесятых годах, вначале птицы пролетали над городом каждую весну, а затем выбрали его своей стоянкой. Благодаря известному журналисту Василию Пескову Кологрив прославился далеко за пределами области и стал 101-м заповедником в России по счету и первым в третьем тысячелетии.
Живые холмы
Вторая встреча с Унжей заставляет затаить дыхание. Кругом простор. Вздутая от тающих в глубине леса снегов, синяя река сливается с набухшим дождевой синевой небом. Воде и небу как будто тесно, а тут еще острые пики деревьев, опоры моста. Дорога стрелой пронзает склон с раскидистыми кронами сосен. Между красноватых стволов светло, оглядываешься — видишь опоры моста. А впереди еще долгий путь — дорога, как точно говорится, разматывается, словно серая лента, взбирается на холмы, чтобы оттуда скатиться вниз. Склон порой настолько крут, что горизонт в переднем стекле сужается до асфальтированного покрытия дороги.
Перепады высот очень живописны и непривычны. Особенно в самом городе, который появляется внезапно прямо из-за сосен и потрясает видом краснокирпичного особняка. Легендарный музей имени Г.А. Ладыженского, «вокзал» без железной дороги. Нет в Кологриве советских пятиэтажек. Заглянешь в паспорт каменных зданий, а они все почти сплошь старожилы, может, еще батюшку царя видели! А в этой глуши на самом деле в 1824 году побывал император Александр I. Об этом осталась запись в книге, а вот церкви в центре города у торговой площади, которую тот посетил, нет. Только часовня и памятный камень в городском сквере, где и проходит народное гуляние в День гуся.
Вторая встреча с Унжей заставляет затаить дыхание. Кругом простор. Вздутая от тающих в глубине леса снегов, синяя река сливается с набухшим дождевой синевой небом. Воде и небу как будто тесно, а тут еще острые пики деревьев, опоры моста. Дорога стрелой пронзает склон с раскидистыми кронами сосен. Между красноватых стволов светло, оглядываешься — видишь опоры моста. А впереди еще долгий путь — дорога, как точно говорится, разматывается, словно серая лента, взбирается на холмы, чтобы оттуда скатиться вниз. Склон порой настолько крут, что горизонт в переднем стекле сужается до асфальтированного покрытия дороги.
Перепады высот очень живописны и непривычны. Особенно в самом городе, который появляется внезапно прямо из-за сосен и потрясает видом краснокирпичного особняка. Легендарный музей имени Г.А. Ладыженского, «вокзал» без железной дороги. Нет в Кологриве советских пятиэтажек. Заглянешь в паспорт каменных зданий, а они все почти сплошь старожилы, может, еще батюшку царя видели! А в этой глуши на самом деле в 1824 году побывал император Александр I. Об этом осталась запись в книге, а вот церкви в центре города у торговой площади, которую тот посетил, нет. Только часовня и памятный камень в городском сквере, где и проходит народное гуляние в День гуся.
С высоты птичьего полета
Над городом возвышается Успенский собор. Его колокольня упирается в облака, доминирует над городской панорамой. Когда появляется солнце, яркие желтые стены церкви будто светятся. Если взглянуть на город с моста над Унжей, тот рассыпается на яркие пятна: золотая колокольня, синие дома ниже по холму, яркий красный «дом Катенина», белые здания. Но больше домов деревянных, деревенских изб с крохотными участками, кое-где прилепившихся по склонам холмов, между врезанными в склоны узкими колеями-дорогами, где двум машинам не разминуться, и заборами. Двухэтажные многоквартирники соседствуют с чудом сохранившимися домами с мансардами — дворянские да купеческие «гнезда», часто с наглухо заколоченными окнами или выбитыми стеклами в ажурном плетении рам.
Кологрив невелик. Кажется, всего три тысячи населения, как сотни лет назад. В какую сторону ни глянь, сразу за улицами поднимается хмурый лес. Весна припозднилась, нет еще знаменитого «зеленого моря», о котором рассказывают побывшие тут летом. В распахнутых створках колокольни замечаем гусиный клин. Вот он, первый привет из гусиного царства.
Кто-то пытается поймать клин в кадр, другие просто с восторгом смотрят, как серые птицы растворяются в серой же пойме. Небо пугает дождем, солнце не торопится выглянуть. Затем оно появляется, городок будто озаряет улыбкой.
Над городом возвышается Успенский собор. Его колокольня упирается в облака, доминирует над городской панорамой. Когда появляется солнце, яркие желтые стены церкви будто светятся. Если взглянуть на город с моста над Унжей, тот рассыпается на яркие пятна: золотая колокольня, синие дома ниже по холму, яркий красный «дом Катенина», белые здания. Но больше домов деревянных, деревенских изб с крохотными участками, кое-где прилепившихся по склонам холмов, между врезанными в склоны узкими колеями-дорогами, где двум машинам не разминуться, и заборами. Двухэтажные многоквартирники соседствуют с чудом сохранившимися домами с мансардами — дворянские да купеческие «гнезда», часто с наглухо заколоченными окнами или выбитыми стеклами в ажурном плетении рам.
Кологрив невелик. Кажется, всего три тысячи населения, как сотни лет назад. В какую сторону ни глянь, сразу за улицами поднимается хмурый лес. Весна припозднилась, нет еще знаменитого «зеленого моря», о котором рассказывают побывшие тут летом. В распахнутых створках колокольни замечаем гусиный клин. Вот он, первый привет из гусиного царства.
Кто-то пытается поймать клин в кадр, другие просто с восторгом смотрят, как серые птицы растворяются в серой же пойме. Небо пугает дождем, солнце не торопится выглянуть. Затем оно появляется, городок будто озаряет улыбкой.
Цель вижу в бинокль
И вот уже третья Унжа. Самая заповедная. На другом берегу гусиный заказник «Кологривская пойма», уникальный тем, что находится в городской черте. Среди его обитателей есть и знакомая нам кряква — «серая шейка», чайки, журавли, кулики, лебедь-кликун и другие. Спокойное место приглянулось многим птицам из Красной книги.
«Что же происходит с нашими — именно так привыкли называть их кологривцы, и выходит это по-домашнему, естественно — белолобыми гусями в течение года?» — начинается рассказ в администрации заповедника «Кологривский лес». Прежде чем везти «в поле», шарьинцев знакомят с главной достопримечательностью заочно.
Зимуют гуси в Голландии и Германии, но весной птицы отправляются из Европы в нашу тундру. Путь неблизкий — пять тысяч километров. Чтобы преодолеть это расстояние, гуси нагуливают вес — толстеют на одну треть, эти запасы используются в пути. В небе у гусиных стай не один маршрут, только ставшие «нашими» — выбирают путь над костромской низиной. Чтобы отдохнуть в пути, они выбрали место стоянки прямо у Кологрива. Расчет верен — на виду у всего города их не тронут.
Обычно дикие птицы стремятся держаться подальше от человека. Нечасто увидишь в небе гусей, журавлей, да и лебеди — редкие гости, а вот Кологрив каждый год превращается в Гусиную столицу. Настоящий «птичий мегаполис» — людское население города становится малой каплей в бесконечном птичьем потоке.
И вот уже третья Унжа. Самая заповедная. На другом берегу гусиный заказник «Кологривская пойма», уникальный тем, что находится в городской черте. Среди его обитателей есть и знакомая нам кряква — «серая шейка», чайки, журавли, кулики, лебедь-кликун и другие. Спокойное место приглянулось многим птицам из Красной книги.
«Что же происходит с нашими — именно так привыкли называть их кологривцы, и выходит это по-домашнему, естественно — белолобыми гусями в течение года?» — начинается рассказ в администрации заповедника «Кологривский лес». Прежде чем везти «в поле», шарьинцев знакомят с главной достопримечательностью заочно.
Зимуют гуси в Голландии и Германии, но весной птицы отправляются из Европы в нашу тундру. Путь неблизкий — пять тысяч километров. Чтобы преодолеть это расстояние, гуси нагуливают вес — толстеют на одну треть, эти запасы используются в пути. В небе у гусиных стай не один маршрут, только ставшие «нашими» — выбирают путь над костромской низиной. Чтобы отдохнуть в пути, они выбрали место стоянки прямо у Кологрива. Расчет верен — на виду у всего города их не тронут.
Обычно дикие птицы стремятся держаться подальше от человека. Нечасто увидишь в небе гусей, журавлей, да и лебеди — редкие гости, а вот Кологрив каждый год превращается в Гусиную столицу. Настоящий «птичий мегаполис» — людское население города становится малой каплей в бесконечном птичьем потоке.
Крылатый базар
Птичий говор, шум крыльев слышен издалека. С моста через Унжу открывается вид на речную пойму, затопленную водой, с кочками травы, торчащей из воды. Издалека птицы кажутся серыми точками, но вдруг расправляются широкие крылья, и птицы, срываясь с места, закрывают собой небо. В бинокль отлично видно, как гуси ищут что-то в мелкой воде, как плавают, кружат над землей. Оказывается, гуси не такие уж любители воды — они предпочитают держаться суши. Наевшись травы и отдохнув, они летят дальше, на север Европейской России, где гнездятся и выводят потомство.
Фотографии о гусиной миграции заповеднику подарили московские орнитологи. Они приезжают сюда из Москвы каждый год. Рассматривают диких гусей в длинные стереотрубы. Они затем проследуют за гусями на север. В Европе птиц тоже изучают. Для наблюдения за ними птиц кольцуют. В пойме орнитологи ставят сетки-ловушки. Пойманным птицам надевают на лапки колечко с информацией, чтобы орнитологи из Германии и Голландии могли ее считать. Иногда гусям на шею надевают специальные легкие кольца, появились даже радиоошейники. Гусей сотни тысяч, а кольцуют десятки. Вот в прошлом году метки получили семнадцать и одна ворона — за компанию.
«В прежние годы птиц было больше», — многие приезжают смотреть на гусей из года в год, поэтому могут сравнивать. Уже выдвигаются предположения, что птицы меняют маршрут. Птенцы тех гусей, что летели на север через Кологрив, полетят так же... но как поведут себя следующие поколения, неизвестно. Уже сейчас они смещаются на другие территории, в Мантуровский, Макарьевский районы.
Птичий говор, шум крыльев слышен издалека. С моста через Унжу открывается вид на речную пойму, затопленную водой, с кочками травы, торчащей из воды. Издалека птицы кажутся серыми точками, но вдруг расправляются широкие крылья, и птицы, срываясь с места, закрывают собой небо. В бинокль отлично видно, как гуси ищут что-то в мелкой воде, как плавают, кружат над землей. Оказывается, гуси не такие уж любители воды — они предпочитают держаться суши. Наевшись травы и отдохнув, они летят дальше, на север Европейской России, где гнездятся и выводят потомство.
Фотографии о гусиной миграции заповеднику подарили московские орнитологи. Они приезжают сюда из Москвы каждый год. Рассматривают диких гусей в длинные стереотрубы. Они затем проследуют за гусями на север. В Европе птиц тоже изучают. Для наблюдения за ними птиц кольцуют. В пойме орнитологи ставят сетки-ловушки. Пойманным птицам надевают на лапки колечко с информацией, чтобы орнитологи из Германии и Голландии могли ее считать. Иногда гусям на шею надевают специальные легкие кольца, появились даже радиоошейники. Гусей сотни тысяч, а кольцуют десятки. Вот в прошлом году метки получили семнадцать и одна ворона — за компанию.
«В прежние годы птиц было больше», — многие приезжают смотреть на гусей из года в год, поэтому могут сравнивать. Уже выдвигаются предположения, что птицы меняют маршрут. Птенцы тех гусей, что летели на север через Кологрив, полетят так же... но как поведут себя следующие поколения, неизвестно. Уже сейчас они смещаются на другие территории, в Мантуровский, Макарьевский районы.
Запретные дали
Кологривские края — уникальные, целебные, заповедные. Заповедные — от слова заповедь, то есть запрет. Вот и заповедник — место, где человеку запрещено вмешиваться в неспешно текущую жизнь природы. Но, кажется, что границы заповедника распространяются на всю кологривскую округу. Это не просто провинция. Как будто минувшие сто лет прошли мимо Кологрива.
Уже перед отъездом в музее рассказали легенду о старинных часах с охотничьими трофеями — «птицей да куницей». Кто эти часы заведет, тот не проживет и дня. На всякий случай работники музея часы не заводят. Впрочем, у них и минутных стрелок нет.
Кологривские края — уникальные, целебные, заповедные. Заповедные — от слова заповедь, то есть запрет. Вот и заповедник — место, где человеку запрещено вмешиваться в неспешно текущую жизнь природы. Но, кажется, что границы заповедника распространяются на всю кологривскую округу. Это не просто провинция. Как будто минувшие сто лет прошли мимо Кологрива.
Уже перед отъездом в музее рассказали легенду о старинных часах с охотничьими трофеями — «птицей да куницей». Кто эти часы заведет, тот не проживет и дня. На всякий случай работники музея часы не заводят. Впрочем, у них и минутных стрелок нет.
Ирина ИВКОВА.
Костромская обл., Шарья.