Подарил мне недавно Владимир Павлович Смирнов, профессор Литературного института, великий знаток русской поэзии, о котором с восхищением говорит уже не одно поколение студентов, составленную им книгу Николая Рубцова «Лирика». Предисловие Смирнова начинается такими словами: «Почти безумие – писать о поэзии во времена её бедственного существования… Нынешняя каждодневность не только не нуждается в поэзии – она боится её, как всякий мошенник боится воздающей длани».
И всё же, всё же… И Смирнов пишет о Рубцове, и мы, грешные, пишем о классиках и о своих современниках-поэтах.
Может быть, больше всех в наши дни пишет о поэтах Григорий Блехман. Ещё не читая его стихов, я читал его очерки о поэтах, рецензии на новые книги, которые давали мне ясное представление даже о незнакомых мне современных поэтах.
Что особенно радовало, так это доброжелательный настрой всех публикаций Григория. Показать лучшее, выделить достижения автора – это надо иметь талант. Мне кажется, чтобы «громить» графоманство, достаточно мелких способностей, а вот увидеть лучшее и поддержать автора – это дорогого стоит.
Да, поэзия сейчас не востребована, как в декабре не востребована весна. Но она всё равно в мире есть, и легче переживать долгую зиму, помня о весне. «Но верь весне. Её промчится гений, / Опять теплом и жизнию дыша…» – как писал незабвенный Афанасий Фет.
И всё же, всё же… И Смирнов пишет о Рубцове, и мы, грешные, пишем о классиках и о своих современниках-поэтах.
Может быть, больше всех в наши дни пишет о поэтах Григорий Блехман. Ещё не читая его стихов, я читал его очерки о поэтах, рецензии на новые книги, которые давали мне ясное представление даже о незнакомых мне современных поэтах.
Что особенно радовало, так это доброжелательный настрой всех публикаций Григория. Показать лучшее, выделить достижения автора – это надо иметь талант. Мне кажется, чтобы «громить» графоманство, достаточно мелких способностей, а вот увидеть лучшее и поддержать автора – это дорогого стоит.
Да, поэзия сейчас не востребована, как в декабре не востребована весна. Но она всё равно в мире есть, и легче переживать долгую зиму, помня о весне. «Но верь весне. Её промчится гений, / Опять теплом и жизнию дыша…» – как писал незабвенный Афанасий Фет.
И большой труженик Григорий Блехман, я читал и видел, делает многое доброе, чтобы напомнить в это «зимнее» время о поэзии, которая и подо льдом струится, течёт, живёт…
Потом я прочитал стихи Григория и был приятно удивлён, что его тонкие суждения о поэзии и поэтах так органично подкрепляются своими хорошими, добротными, тонкими стихами:
…И когда молчат слова
Можно жить совсем иначе –
Слышать, как растёт трава,
Как роса рассветом плачет.
Видеть, как горит звезда,
Как бушуют звездопады…
Но важнее, чтоб всегда
Были мы друг другу рады.
Стихи Григория классичны, искренни, просты, сдержаны, человечные и порой волшебные… Он многое знает о поэзии, поэтому стремится не просто высказаться, а сотворить саму поэзию на пятачке двух-трёх строф. И это главное.
Одна из любимых поэтических мыслей Г.Блехмана – мысль о таинственном происхождении слов, строк, вдохновения. И эту книгу избранных стихотворений он назвал «У каждой строчки есть подстрочник»*.
«Подстрочником» можно назвать и то, что Ахматова называла «сором», и песню души, когда приходит вдохновенье, и музыку мира высшего, откуда идут слова… Когда-то мудрый и прекрасный армянский поэт Амо Согиян говорил мне: «Первая строка приходит от Бога, а дальше твоя забота на этом уровне написать другие строки». Согласуясь с этим «подстрочником».
Григорий тонко чувствует связь собственного слова и «подстрочника»:
Ты уходишь в золотую осень,
И в пространстве тихо тает дрожь.
Ты меня теперь уже не спросишь:
«Как дела, сыночек? Ты придёшь?..»
(«Мама»)
Гуляли волны у причала
И волновали окоём,
Как будто молодость бежала
Туда, где хорошо вдвоём…
(«Гуляли волны…»)
И волновали окоём,
Как будто молодость бежала
Туда, где хорошо вдвоём…
(«Гуляли волны…»)
Я живу в современном мире,
Он ко мне равнодушен и пуст,
Как к жильцу в опустевшей квартире
Отстающих обоев хруст…
Он ко мне равнодушен и пуст,
Как к жильцу в опустевшей квартире
Отстающих обоев хруст…
И во многом живу тем, что слышу
Голоса моих давних дней,
От которых теперь завишу
С каждым днём всё сильней и сильней.
(«Я живу…»)
Думаю, читатель, прочитав эту книгу, даже перелистав её, остановив взгляд на двух-трёх стихотворениях, увидит, почувствует, что имеет дело с чем-то таким, что в лучшие времена называлось поэзией. И услышит в себе отклик на это поэтическое слово.
А это и является залогом того, что во все времена поэзия жива. Только порой она бывает не востребована, её заслоняет насущное, происходящее. Но – «верь весне». Верь душе своей. Душа человека всегда будет искать в этом мире поэзию.
Геннадий ИВАНОВ, поэт, лауреат Большой литературной премии и других Всероссийских литературных премий, первый секретарь правления Союза писателей России.
Голоса моих давних дней,
От которых теперь завишу
С каждым днём всё сильней и сильней.
(«Я живу…»)
Думаю, читатель, прочитав эту книгу, даже перелистав её, остановив взгляд на двух-трёх стихотворениях, увидит, почувствует, что имеет дело с чем-то таким, что в лучшие времена называлось поэзией. И услышит в себе отклик на это поэтическое слово.
А это и является залогом того, что во все времена поэзия жива. Только порой она бывает не востребована, её заслоняет насущное, происходящее. Но – «верь весне». Верь душе своей. Душа человека всегда будет искать в этом мире поэзию.
Геннадий ИВАНОВ, поэт, лауреат Большой литературной премии и других Всероссийских литературных премий, первый секретарь правления Союза писателей России.
* Григорий Блехман. У каждой строчки есть подстрочник. Избранные произведения. — М.: «Российский писатель», 2016, – 184 с.
Комментарии
RSS лента комментариев этой записи