Николай Александрович Зиновьев, поэт из Краснодарского края, родился в 1960 году в станице Кореновской. Учился в ПТУ, станкостроительном техникуме, в университете. Работал грузчиком, бетонщиком, сварщиком. В 1987 году вышла его первая книга стихов.
На сегодняшний день у Николая вышло более двадцати книг.
В 2005 году ему была присуждена Большая литературная премия России,
а в 2010 году он стал лауреатом Всероссийской православной литературной премии им. Александра Невского.
Валентин Григорьевич Распутин сказал о поэте: «В стихах Николая Зиновьева говорит сама Россия».
В 2005 году ему была присуждена Большая литературная премия России,
а в 2010 году он стал лауреатом Всероссийской православной литературной премии им. Александра Невского.
Валентин Григорьевич Распутин сказал о поэте: «В стихах Николая Зиновьева говорит сама Россия».
НОЧНОЙ ПЕЙЗАЖ
О бессмертьи шепчут травы,
В тайну высь погружена,
Жёлтым камнем без оправы
Над землёй висит луна,
А в реке течёт от века
Серебристая вода.
Ну, а то, что человека
Здесь не видно – не беда…
* * *
Мир перешёл в иную плоскость,
На новый снизился виток,
А у меня ушла вся лёгкость
Рожденья стихотворных строк.
Мир перешёл в иную плоскость,
На новый снизился виток,
А у меня ушла вся лёгкость
Рожденья стихотворных строк.
Теперь, настраивая лиру
С большим трудом на старый лад,
Большим врагом я стану миру,
Чему я как бы даже рад…
С большим трудом на старый лад,
Большим врагом я стану миру,
Чему я как бы даже рад…
* * *
Как других я утешу,
Если сам возмущён?
Ты считаешь, я брежу?
Как поэт, я польщён.
Как других я утешу,
Если сам возмущён?
Ты считаешь, я брежу?
Как поэт, я польщён.
Среди мрака и света,
И иного всего,
Нет правдивее бреда
На земле ничего…
И иного всего,
Нет правдивее бреда
На земле ничего…
Поэт и Муза
Из тысяч выбрала его,
Должно быть, чтобы посмеяться,
И для тщеславья своего
Создать из трагика паяца.
Из тысяч выбрала его,
Должно быть, чтобы посмеяться,
И для тщеславья своего
Создать из трагика паяца.
Но истощилась она вся,
Силёнок, явно, не хватало, –
Тогда она женою стала,
И план коварный удался.
Силёнок, явно, не хватало, –
Тогда она женою стала,
И план коварный удался.
Вечность
Вот я опять в гостях у мамы,
Где во дворе особый свет,
Где в мутных стёклах ветхой рамы
Мелькает мальчик шести лет.
Вот я опять в гостях у мамы,
Где во дворе особый свет,
Где в мутных стёклах ветхой рамы
Мелькает мальчик шести лет.
Стоит рассохшаяся кадка
И видит в снах себя с водой.
Здесь от царившего порядка
Остался отблеск золотой.
И видит в снах себя с водой.
Здесь от царившего порядка
Остался отблеск золотой.
Осталась мамина опека:
А где я был, пойду куда?
И та меж нами четверть века,
Что не исчезнет НИКОГДА
АВТОШАРЖ
Не испугаться нет ни шанса,
Меня увидев на крыльце,
Я – Дон Кихот и Санчо Панса,
И Росинант в одном лице
А где я был, пойду куда?
И та меж нами четверть века,
Что не исчезнет НИКОГДА
АВТОШАРЖ
Не испугаться нет ни шанса,
Меня увидев на крыльце,
Я – Дон Кихот и Санчо Панса,
И Росинант в одном лице
В ХРАМЕ
Сколько каялся, не счесть,
Но опять грешу, о, Боже.
Способ лишь один, похоже,
Очищенья в мире есть.
Сколько каялся, не счесть,
Но опять грешу, о, Боже.
Способ лишь один, похоже,
Очищенья в мире есть.
Словно с финкою в спине
Подхожу я к аналою.
«Неужели зло во мне
Истребимо лишь со мною?»
Подхожу я к аналою.
«Неужели зло во мне
Истребимо лишь со мною?»
ВОПРОС
…Чтобы от истины ходячей
Всем стало больно и светло!
А. Блок
А если таинством созвучий
Поднять настолько ремесло,
Чтобы от истины летучей
Без боли стало всем светло?..
…Чтобы от истины ходячей
Всем стало больно и светло!
А. Блок
А если таинством созвучий
Поднять настолько ремесло,
Чтобы от истины летучей
Без боли стало всем светло?..
* * *
Ты мне давно не пишешь писем
И на звонки мои молчишь.
Я, наконец, стал независим,
Как независим в клетке чиж,
Который, медленно сгорая,
Поёт в пространстве роковом,
Скупые слёзы вытирая
Своим крылатым рукавом…
Ты мне давно не пишешь писем
И на звонки мои молчишь.
Я, наконец, стал независим,
Как независим в клетке чиж,
Который, медленно сгорая,
Поёт в пространстве роковом,
Скупые слёзы вытирая
Своим крылатым рукавом…
НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ПОЕДИНОК
Я у жизни не в опале, –
Так всё время думал я.
Глядь, судьба стоит в забрале,
Да не чья-нибудь, моя.
Я у жизни не в опале, –
Так всё время думал я.
Глядь, судьба стоит в забрале,
Да не чья-нибудь, моя.
Пнём стоит и не грозится.
«Эка, – думаю, – с такой
Можно будет и сразиться.
Выходи на честный бой!»
«Эка, – думаю, – с такой
Можно будет и сразиться.
Выходи на честный бой!»
Молодецки кровь взыграла,
Обращаясь, как с кумой:
«Подними, – кричу, – забрало!»
Подняла – там череп мой…
Обращаясь, как с кумой:
«Подними, – кричу, – забрало!»
Подняла – там череп мой…
* * *
Чтоб мы не думали о Боге,
Нам говорили: «Бога нет!».
Но как-то робко, и в итоге
Нам воссиял небесный свет.
Но живы в памяти фантомы,
И не распахнуты сердца?,
Я до сих пор не знаю, кто мы,
Не понимаю до конца.
Чтоб мы не думали о Боге,
Нам говорили: «Бога нет!».
Но как-то робко, и в итоге
Нам воссиял небесный свет.
Но живы в памяти фантомы,
И не распахнуты сердца?,
Я до сих пор не знаю, кто мы,
Не понимаю до конца.
Побег
Я в детстве жил в плену иллюзий,
Теперь живу в плену у Музы,
В плену тревоги за страну…
Вся жизнь с рождения — в плену.
Но всё на этом свете тленно
И предсказуемо вполне:
Удачный мой побег из плена
Железно предначертан мне
Под крик жены и плач детей
В кругу мерцающих свечей.
Я в детстве жил в плену иллюзий,
Теперь живу в плену у Музы,
В плену тревоги за страну…
Вся жизнь с рождения — в плену.
Но всё на этом свете тленно
И предсказуемо вполне:
Удачный мой побег из плена
Железно предначертан мне
Под крик жены и плач детей
В кругу мерцающих свечей.
МУЗА
Не появилась, слава Богу.
Сегодня можно отдохнуть:
Покинуть тесную берлогу,
Пойти в кафе винца глотнуть.
Не появилась, слава Богу.
Сегодня можно отдохнуть:
Покинуть тесную берлогу,
Пойти в кафе винца глотнуть.
Смотреть в окно, как задымилась
В реке осенняя вода,
И сожалеть, что не явилась,
И ждать, появится когда...
В реке осенняя вода,
И сожалеть, что не явилась,
И ждать, появится когда...
ГРОЗОВОЙ НОЧЬЮ
Дождь. Ветер. Ночь.
Жена в больнице.
За сотни вёрст я слышу стон,
Но я устал уже молиться,
Смыкает веки мои сон.
Дождь. Ветер. Ночь.
Жена в больнице.
За сотни вёрст я слышу стон,
Но я устал уже молиться,
Смыкает веки мои сон.
Печальна страждущих обитель,
Где часто прячется беда.
Скорее, ангел мой хранитель,
Лети туда!
Где часто прячется беда.
Скорее, ангел мой хранитель,
Лети туда!
НЕИЗРЕЧЁННОЕ
Мир не казался мне нелепым,
Я не был лишним на земле,
Я мог душой коснуться неба,
Любил картошку печь в золе,
И корку хлеба ел я с хрустом,
И пахла солнышком трава…
О, как светло и больно чувствам
Не соответствуют слова!..
Мир не казался мне нелепым,
Я не был лишним на земле,
Я мог душой коснуться неба,
Любил картошку печь в золе,
И корку хлеба ел я с хрустом,
И пахла солнышком трава…
О, как светло и больно чувствам
Не соответствуют слова!..
* * *
Сколько лет это было назад?
Наша старая хата, осенний
В первом инее старый наш сад,
«Подморозило», – дядя Арсений
Говорит, в рукомойник стуча,
И так громко и гулко смеётся,
Что кот Мурзик даёт стрекача
В лопухи, что растут у колодца.
Я стою на ступеньке крыльца
Полусонный в объятьях рассвета,
И не знаю, что я до конца
Своих дней вспоминать буду это…
Сколько лет это было назад?
Наша старая хата, осенний
В первом инее старый наш сад,
«Подморозило», – дядя Арсений
Говорит, в рукомойник стуча,
И так громко и гулко смеётся,
Что кот Мурзик даёт стрекача
В лопухи, что растут у колодца.
Я стою на ступеньке крыльца
Полусонный в объятьях рассвета,
И не знаю, что я до конца
Своих дней вспоминать буду это…
НОЧЬЮ
Глядит сквозь тучи месяц тонкий.
Присядь, мой друг, поговорим:
«Не проклянут ли нас потомки
За всё, что мы сейчас творим?
Ведь мы, кто вольно, кто невольно
Грехам потворствуем…» И тут
Мой друг прервал меня: «Довольно,
Не сомневайся, проклянут!»
Глядит сквозь тучи месяц тонкий.
Присядь, мой друг, поговорим:
«Не проклянут ли нас потомки
За всё, что мы сейчас творим?
Ведь мы, кто вольно, кто невольно
Грехам потворствуем…» И тут
Мой друг прервал меня: «Довольно,
Не сомневайся, проклянут!»
Хотел сказать ему: «Не верю,
Ведь есть и добрые дела!»
Но он, ужасно хлопнув дверью,
Уже покинул мою келью,
Забыв на стуле два крыла…
Ведь есть и добрые дела!»
Но он, ужасно хлопнув дверью,
Уже покинул мою келью,
Забыв на стуле два крыла…
МОЛИТВА
Прости за мысли все и чувства,
Не освящённые Тобой,
За всю бессмысленность искусства,
Случайно ставшего судьбой.
Прости за мысли все и чувства,
Не освящённые Тобой,
За всю бессмысленность искусства,
Случайно ставшего судьбой.
Прости, – в Твоей ведь это власти, –
За не сближение с людьми,
За полыханье жгучей страсти
И за отсутствие любви.
За не сближение с людьми,
За полыханье жгучей страсти
И за отсутствие любви.
Прости за молодости грёзы,
Прости за встречи на бегу,
Прости меня за эти слёзы,
Жить без которых не могу…
Прости за встречи на бегу,
Прости меня за эти слёзы,
Жить без которых не могу…
МЫС
ДОБРОЙ НАДЕЖДЫ
Опять навязчивые мысли
И тяжесть в чувствах и в груди,
Но говорю себе: «Не Мыс ли
Надежды Доброй впереди?
ДОБРОЙ НАДЕЖДЫ
Опять навязчивые мысли
И тяжесть в чувствах и в груди,
Но говорю себе: «Не Мыс ли
Надежды Доброй впереди?
Вы, страхи мира, не кошмарьте
Моих ночей, имейте честь.
Я видел этот мыс на карте,
И с детства знаю, что он есть…»
Моих ночей, имейте честь.
Я видел этот мыс на карте,
И с детства знаю, что он есть…»
* * *
Я – русский человек,
Я бедами учённый,
И длится целый век
Порою день наш чёрный.
Примеров – без конца,
Их тысячи, трясина,
Средь них и жизнь отца,
А, может быть, и сына…
Я – русский человек,
Я бедами учённый,
И длится целый век
Порою день наш чёрный.
Примеров – без конца,
Их тысячи, трясина,
Средь них и жизнь отца,
А, может быть, и сына…
* * *
Сергею Зубареву
Я не даю обет молчания,
Я не сумею не писать,
Но никому своё отчаянье
Я не пытаюсь навязать.
Сергею Зубареву
Я не даю обет молчания,
Я не сумею не писать,
Но никому своё отчаянье
Я не пытаюсь навязать.
Душой, исполненной разлада,
Я всем правдиво говорю
Как жить и чувствовать
н е н а д о.
Я благо, может быть, дарю…
Я всем правдиво говорю
Как жить и чувствовать
н е н а д о.
Я благо, может быть, дарю…
* * *
Пускай не скоро, но из комы
Век выйдет, надо полагать.
Но вот Любовь, увидев кто мы,
Встреч с нами стала избегать.
Пускай не скоро, но из комы
Век выйдет, надо полагать.
Но вот Любовь, увидев кто мы,
Встреч с нами стала избегать.
Нависла страшная угроза:
А если все мы без Любви
Вдруг перестанем быть людьми,
То кто на розу скажет «роза»?..
Детство
Я каждым мигом удивлён,
Причём, без видимых причин,
Мир для меня не разделён
Ещё на женщин и мужчин.
А если все мы без Любви
Вдруг перестанем быть людьми,
То кто на розу скажет «роза»?..
Детство
Я каждым мигом удивлён,
Причём, без видимых причин,
Мир для меня не разделён
Ещё на женщин и мужчин.
Плывут по небу облака,
Я с ними по? небу несусь.
Безсмертен я ещё пока,
Но скоро я, увы, проснусь.
Я с ними по? небу несусь.
Безсмертен я ещё пока,
Но скоро я, увы, проснусь.
Ужасно будет пробужденье,
Исчезнет ангельский мой чин,
И мир на женщин и мужчин,
Разделится — и всё значенье
Совсем иное обретёт.
Исчезнет ангельский мой чин,
И мир на женщин и мужчин,
Разделится — и всё значенье
Совсем иное обретёт.
РОДИНЕ
Погляди мне в глаза,
как бывало...
Иван Бунин
Ты другою давно уже стала,
Не сумел я тебя уберечь,
Тьма над нами крыла распластала,
Исковеркав и душу, и речь.
Погляди мне в глаза,
как бывало...
Иван Бунин
Ты другою давно уже стала,
Не сумел я тебя уберечь,
Тьма над нами крыла распластала,
Исковеркав и душу, и речь.
Всё пошло по бесовскому кругу,
От былого уже ни следа.
И не смотрим в глаза мы
друг другу, –
Ты от горя, а я от стыда…
От былого уже ни следа.
И не смотрим в глаза мы
друг другу, –
Ты от горя, а я от стыда…
* * *
Сердце бьётся кое-как,
Еле-еле душа в теле,
Всем мечтам цена – пятак.
Боже Правый, неужели
Сердце бьётся кое-как,
Еле-еле душа в теле,
Всем мечтам цена – пятак.
Боже Правый, неужели
Это я – тот мальчик смуглый
И с глазёнками, как угли,
С гибкой удочкой в руке,
Днями живший на реке?
И с глазёнками, как угли,
С гибкой удочкой в руке,
Днями живший на реке?
Чем, – я голову ломаю, –
Провинился мальчик тот?!
Может быть, я идиот,
Господи, не понимаю…
Провинился мальчик тот?!
Может быть, я идиот,
Господи, не понимаю…
ОБЫДЕННОСТЬ
«Света! Света! Мало света», –
Бьётся в купол голубой
Крик души, а у соседа
Полумесячный запой.
«Света! Света! Мало света», –
Бьётся в купол голубой
Крик души, а у соседа
Полумесячный запой.
Я ему помочь не в силах,
Даже если и найду:
В двух, как минимум, Россиях
Он живёт в своём бреду…
Даже если и найду:
В двух, как минимум, Россиях
Он живёт в своём бреду…
* * *
Николаю Дорошенко
Я вспоминаю то и дело
Картину давних-давних лет:
Куда-то стая птиц летела,
Куда-то плыл на лодке дед,
Заря всё в краски одевала,
А в небе облако стояло,
Как счастья детского печать –
Ни за кого не отвечать…
Николаю Дорошенко
Я вспоминаю то и дело
Картину давних-давних лет:
Куда-то стая птиц летела,
Куда-то плыл на лодке дед,
Заря всё в краски одевала,
А в небе облако стояло,
Как счастья детского печать –
Ни за кого не отвечать…
* * *
Мы шли по берегу затона,
Снег падал с неба всё слабей,
Потом мы крошками батона
Из рук кормили голубей.
Мы шли по берегу затона,
Снег падал с неба всё слабей,
Потом мы крошками батона
Из рук кормили голубей.
Недалеко смеялись дети,
Катаясь с горки ледяной.
Нет одиночества на свете,
Пока душа моя со мной…
Катаясь с горки ледяной.
Нет одиночества на свете,
Пока душа моя со мной…
ПЕЧАЛЬНОЕ
Ничего я не достоин,
Уж тем более похвал.
Я не пахарь и не воин,
Я всю жизнь стихи слагал,
Чтоб добром строка лучилась,
Чтоб светлее всем жилось,
Но, увы, не получилось,
К сожаленью, не сбылось…
Ничего я не достоин,
Уж тем более похвал.
Я не пахарь и не воин,
Я всю жизнь стихи слагал,
Чтоб добром строка лучилась,
Чтоб светлее всем жилось,
Но, увы, не получилось,
К сожаленью, не сбылось…