Поэт Игорь Волгин, руководитель литературной студии «Луч» подарил мне свою книгу стихов «Толковый словарь» и очень хотел узнать мое мнение о ней. 4 июня студия «Луч» отмечает своё 50-летие. Мне хотелось бы сделать подарок Игорю Волгину в честь этого праздника.
«Толковый словарь» Игоря Волгина*… Это что? Новый толковый словарь «живого великорусского языка» по типу словарей Даля, Брокгауза и Ефрона, Ушакова, Ожегова? Нет. Это книга избранных стихов «самого молодого шестидесятника», известного и признанного поэта, писателя, учёного, историка, президента Фонда Достоевского, академика РАЕН, ведущего популярной программы «Игра в бисер» на телеканале «Культура»…
В «Толковый словарь» Игоря Волгина вошли его стихи разных лет — там вся, как на ладони, жизнь автора, неразрывная с жизнью страны. В «Толковом словаре» сам автор рассказывает «о времени и о себе»: о любви, о поэзии и много-много о чём ещё. Он пытается ответить на главные вопросы бытия: например, есть ли на свете счастье? Пушкин говорил: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». А Волгин говорит:
Прекрасна жизнь! – Не говори –
Она воистину прекрасна! (Несмотря ни на что! – Н.К.)
И есть ли счастье с жизни сей,
Не задавай себе вопросов. (Конечно, есть!)
Эту книгу можно с полным основанием назвать словарём «живого великорусского языка» уже нового времени, XX—XXI веков. Но словарь этот включает в себя лексику с древнейших времён до наших дней. Тут и старинные слова и формы слов – «упреждать», «нейдёт», «любомудр», «отдохновение», «в охотку», «внидут», («может в рай блаженные и внидут»), «Бог… в бозе», «ныне и присно» («человеком ныне будь и присно») и совершенно новые – «компьютер», «интернет», «имейл», «клип», «баксы», валюта», «каналы тиви», «фоткать», «экстрасенсы», «имитатор», «телек», «УЗИ», «шахидка», в том числе разговорные и жаргонные словечки и словосочетания – «старый раздолбай», «хитрожопая», «офигенные», «с бодуна», «безбашница», «халява», «баксы», «тусоваться», «отфутболить», «забацать»...
Тут и старинные поговорки и фразеологизмы – «ни свет ни заря», «тень на плетень», «баш на баш», «неволя пуще смерти», «не в бровь, а в глаз», «чему бывать – того не миновать», «не сносить головы» — и совершенно новые, в том числе и блатные, и жаргонные: «фильтруй базар», «мне это по барабану», «это меня не колышет»…
«Я образован, как Брокгауз…» — говорит Игорь Волгин в шутку, но в каждой шутке, как говорится, есть только доля шутки… Игорь Волгин блестяще образован, хотя и не кичится этим. Он не только поэт, но ещё и учёный, историк, литературовед, автор фундаментальных научных трудов. Хоть он и говорит в одном своём стихотворении «Не хочу я больше быть учёным», но если бы он не был учёным, то не был бы таким виртуозным мастером поэзии.
Новая книга Игоря Волгина – это и образчик художественных средств поэзии. В ней читатели найдут такие художественные средства, как аллитерации (стих «злобный, лобовой», «Мне леса мещерские по ночам мерещатся», «купи себе в Турцию тур», «Сибирь – не нары и не нарты», «речь Замоскворечья», «дух духанов»,), рефрены без вариаций и с вариациями («клен зеленый во дворе», «клён зеленый за окном»), сравнения и метафоры (в курилке «мой друг дымит, как сопка на Курилах», у тети Сони было много родичей: «а было их, словно сосен в бору», «Мой Россинант (велосипед) меня не подведет», «Сибирское солнце, как мячик, влетает в окно»), эпитеты и авторские неологизмы («многоглазый зал», «безглагольные уста», «предгрозье», «зложелатель»), перифразы («Это лживое слово – «свобода»), повторы и кольцевой прием (в стихотворении «В мае, июне, июле / в августе и сентябре»), инверсии («А снеги белые всё Идут»)… Всё это развивает у читателей вкус к слову, а у Игоря Волгина он – безупречный.
Взять хотя бы афоризмы, которые запоминаются сами собой, как пословицы и поговорки: «Мы ни в чем не виноваты. / Виноваты мы во всем», «В мировом порядке всё в порядке», «Растительная жизнь духовнее духовной», «То, что было вначале, /не бывает в конце».
Кольридж говорил, что стихи — это «лучшие слова в лучшем порядке». И он же или кто-то другой, а вслед за ними и Иосиф Бродский говорил, что «поэзия – это высшая форма организации речи». Да, но только при условии, что это поэзия Мастера своего дела. А Игорь Волгин – безусловный Мастер Поэзии высшего разряда, с заглавных букв.
Бывает ведь, что в стихах есть поэзия, а сделаны они плохо, без мастерства, как кривые табуретки или кособокие кровати, хотя и с вдохновением. Про такие Николай Глазков писал: «Я не люблю стихов и прозы, в которых нету мастерства». А бывает, что стихи сделаны хорошо, строчки там подогнаны одна к одной, а поэзии в них нет, она там «не ночевала», как сказал бы Тургенев, а вслед за ним Мандельштам. В идеале стихи должны быть и с поэзией, и с мастерством, потому что поэзия – это высочайшее искусство слова, а высочайшее искусство требует высочайшего мастерства. И именно такая поэзия у автора «Толкового словаря».
В одном из своих стихотворений Игорь Волгин пишет, что он «много сказок слыхал – да своей ни одной не придумал». А в другом стихотворении он сожалеет о том, что «нет» у него «Арины Родионовны», которая рассказывала бы их ему. Чувствуется, что он любит сказки, и хотя сам ни одной не придумал, но в его стихах есть элементы сказовости. Правда, они все с юмором. Но это как раз и хорошо. Например, там, где автор, следуя поговорке «идите к лешему», идет в мещерский лес и «играет с лешим на замшелой просеке». Или там, где он пишет стихи о городе Дудинке и начинает их с такого вот загадочного зачина: «Как в далеком городе Дудинке…» Но вместо сказки у поэта получается реалистический рассказ с юмором:
Как в далёком городе Дудинке
Мы с одним чухонцем молодым,
Раздавив четыре четвертинки,
На причале грустные сидим.
Здесь поэт мастерски использует художественный прием, который, как говорил профессор Литературного института Богданов, называется «эффектом обманываемого ожидания», когда читатели ждут одно, а происходит совсем другое. Так же, как и в стихотворении с зачином «Как во городе во Пскове…». Когда читателям невольно вспоминается песня «Как во городе было во Казани», и они ждут, что во Пскове (как и «в далеком городе Дудинке») произойдет нечто такое же, что во Казани... или в сказке… ан, нет!
…Арины Родионовны у Игоря Волгина не было. Но он так глубоко впитал и вобрал в себя всё наше устное народное творчество, присутствующее в книгах и в жизни, весь наш русский фольклор со сказками, поговорками, пословицами, песнями, что и сам может стать для каждого поэта и для всех своих учеников, студийцев студии «Луч» Ариной Родионовной.
На тему войны у нас создано много книг. В первую очередь поколением самих фронтовиков. Игорь Волгин не из поколения фронтовиков, он — из поколения детей войны. Родился 6 марта 1942 года, в Перми, в эвакуации. Пишет о войне от своего лица, а получается, что и от лица своего поколения. И хотя он не может помнить, как началась война, но старается представить себе это и говорит об этом:
Идёт весна,
за ней идёт война.
Она ещё не стала мировою.
А в другом стихотворении он говорит:
Все думали, что с Гитлером война
Продолжится не годы, а недели…
И все «с надеждой в репродукторы глядели» и ждали, что Левитан возвестит о том, что мы уже «прорвались на Вислу и на Одер» и что «часы фашистов сочтены»… но война затянулась… мы «отступали»…
Поэт рассказывает о себе, о своём военном детстве: например, о том, как он играл с мальчишками в войну и как девочка «Танька Бушина с третьей квартиры» выносила его «из огня» и плакала, настолько серьёзно она вжилась в роль санитарки, которая спасает раненых солдат…
Великое искусство рождается из великих трагедий жизни, как в кинематографе, так и в поэзии. И показательным примером этого служат и военные стихи самого Игоря Волгина.
Одной из главных тем в творчестве поэта — тема Москвы и Родины. Он воспевает московские «проходные дворы» своего детства, перечисляет «названия московских мест, старинных улиц имена», которые для его «приятны слуха»: Никитские ворота, Сокольники, Покровские ворота, Марьина роща, Замоскворечье, проспект Маркса, улица Моховая… и которые для него – не просто топонимы, не просто справка в словаре «Имена московских улиц»… а символы Родины, Отчизны, России, которая начинается для кого-то «с Курил, с Камчатки или с Командор», а для Игоря Волгина она начинается с Москвы:
Далеко ли отчизна? – Да здесь,
в получасе ходьбы, за Арбатом. – говорит он.
Он любит Москву «как сын… как русский, сильно, пламенно и нежно», и для него, для его сердца много чего слилось и содержится в звуке «Москва»… Он не кричит на всех перекрёстках и со всех семи холмов: «Я люблю Москву!» — а всё равно по его стихам чувствуется, как крепко он любит её.
Понятие Родины для Игоря Волгина, коренного москвича, конечно же, не ограничивается одной Москвой. По его книге видишь, как у него сферически расширяется понятие родины, когда он, например, едет с агитбригадой филологов в Сибирь, в Братск и выступает на Братской ГЭС, несёт туда «искусство для широких масс («стихи… частушки, скетчи и иное»). А массы — «ох как широки»… или когда он едет в Тарусу, где с ним вечность «беседует как будто бы с равным…» и где становятся мелкими и неважными «все личные беды».., или когда он едет на Север, где «белые ночи… с белыми схожи стихами».., и когда он, «столичный гость залётный», «выдумщик и книжник», едет в «старинный русский город» Торжок и невольно чувствует себя там, среди «диковинных наличников резных» и девушек «в вышневолоцких платах на плечах», «как иностранец», потому что не знает о жизни Торжка, о «всех его тревогах» и проблемах («что я знаю о его тревогах»?)…
Я чувствую себя, как иностранец,
В старинном русском
городе Торжке.
Что ж, Есенин даже в своем селе Константинове чувствовал себя иностранцем, когда в «костюме английском» приехал из Москвы в Константиново: «В своей стране (в своём селе) я словно иностранец».
В советское время критики грубо делили поэзию на городскую и деревенскую, а поэтов — на «урбанистов» и «деревенщиков», «почвенников». Если придерживаться этой классификации, то Игорь Волгин – чистейший поэт-урбанист, дитя города, да притом не провинциального, а самого что ни на есть столичного.
Любить свою Родину – это не значит только восхищаться и любоваться ею, а это значит и думать, и заботиться о ней, и болеть за неё душой, и принимать близко к сердцу разные её проблемы.
…Профессор МГУ и Литературного института Игорь Волгин уже более 50 лет руководит литературной студией «Луч», вырастил поэтов «племени младого, незнакомого», которые стали знаменитыми в литературных кругах, и продолжает выращивать новых и новых поэтов и учить их не только стихосложению, но и уму-разуму.
Ему есть чему поучить молодёжь, а ей есть чему поучиться у него. И не только «юношам и девам», но и зрелым людям. В том числе и через его «Толковый словарь», который можно с полным правом назвать и «философским словарём», и «биографическим словарём» (с биографией души), и «энциклопедическим словарём», и «энциклопедией русской жизни» нашего времени, и учебником жизни, и учебником искусства поэзии по Волгину.
В «Толковый словарь» Игоря Волгина вошли его стихи разных лет — там вся, как на ладони, жизнь автора, неразрывная с жизнью страны. В «Толковом словаре» сам автор рассказывает «о времени и о себе»: о любви, о поэзии и много-много о чём ещё. Он пытается ответить на главные вопросы бытия: например, есть ли на свете счастье? Пушкин говорил: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». А Волгин говорит:
Прекрасна жизнь! – Не говори –
Она воистину прекрасна! (Несмотря ни на что! – Н.К.)
И есть ли счастье с жизни сей,
Не задавай себе вопросов. (Конечно, есть!)
Эту книгу можно с полным основанием назвать словарём «живого великорусского языка» уже нового времени, XX—XXI веков. Но словарь этот включает в себя лексику с древнейших времён до наших дней. Тут и старинные слова и формы слов – «упреждать», «нейдёт», «любомудр», «отдохновение», «в охотку», «внидут», («может в рай блаженные и внидут»), «Бог… в бозе», «ныне и присно» («человеком ныне будь и присно») и совершенно новые – «компьютер», «интернет», «имейл», «клип», «баксы», валюта», «каналы тиви», «фоткать», «экстрасенсы», «имитатор», «телек», «УЗИ», «шахидка», в том числе разговорные и жаргонные словечки и словосочетания – «старый раздолбай», «хитрожопая», «офигенные», «с бодуна», «безбашница», «халява», «баксы», «тусоваться», «отфутболить», «забацать»...
Тут и старинные поговорки и фразеологизмы – «ни свет ни заря», «тень на плетень», «баш на баш», «неволя пуще смерти», «не в бровь, а в глаз», «чему бывать – того не миновать», «не сносить головы» — и совершенно новые, в том числе и блатные, и жаргонные: «фильтруй базар», «мне это по барабану», «это меня не колышет»…
«Я образован, как Брокгауз…» — говорит Игорь Волгин в шутку, но в каждой шутке, как говорится, есть только доля шутки… Игорь Волгин блестяще образован, хотя и не кичится этим. Он не только поэт, но ещё и учёный, историк, литературовед, автор фундаментальных научных трудов. Хоть он и говорит в одном своём стихотворении «Не хочу я больше быть учёным», но если бы он не был учёным, то не был бы таким виртуозным мастером поэзии.
Новая книга Игоря Волгина – это и образчик художественных средств поэзии. В ней читатели найдут такие художественные средства, как аллитерации (стих «злобный, лобовой», «Мне леса мещерские по ночам мерещатся», «купи себе в Турцию тур», «Сибирь – не нары и не нарты», «речь Замоскворечья», «дух духанов»,), рефрены без вариаций и с вариациями («клен зеленый во дворе», «клён зеленый за окном»), сравнения и метафоры (в курилке «мой друг дымит, как сопка на Курилах», у тети Сони было много родичей: «а было их, словно сосен в бору», «Мой Россинант (велосипед) меня не подведет», «Сибирское солнце, как мячик, влетает в окно»), эпитеты и авторские неологизмы («многоглазый зал», «безглагольные уста», «предгрозье», «зложелатель»), перифразы («Это лживое слово – «свобода»), повторы и кольцевой прием (в стихотворении «В мае, июне, июле / в августе и сентябре»), инверсии («А снеги белые всё Идут»)… Всё это развивает у читателей вкус к слову, а у Игоря Волгина он – безупречный.
Взять хотя бы афоризмы, которые запоминаются сами собой, как пословицы и поговорки: «Мы ни в чем не виноваты. / Виноваты мы во всем», «В мировом порядке всё в порядке», «Растительная жизнь духовнее духовной», «То, что было вначале, /не бывает в конце».
Кольридж говорил, что стихи — это «лучшие слова в лучшем порядке». И он же или кто-то другой, а вслед за ними и Иосиф Бродский говорил, что «поэзия – это высшая форма организации речи». Да, но только при условии, что это поэзия Мастера своего дела. А Игорь Волгин – безусловный Мастер Поэзии высшего разряда, с заглавных букв.
Бывает ведь, что в стихах есть поэзия, а сделаны они плохо, без мастерства, как кривые табуретки или кособокие кровати, хотя и с вдохновением. Про такие Николай Глазков писал: «Я не люблю стихов и прозы, в которых нету мастерства». А бывает, что стихи сделаны хорошо, строчки там подогнаны одна к одной, а поэзии в них нет, она там «не ночевала», как сказал бы Тургенев, а вслед за ним Мандельштам. В идеале стихи должны быть и с поэзией, и с мастерством, потому что поэзия – это высочайшее искусство слова, а высочайшее искусство требует высочайшего мастерства. И именно такая поэзия у автора «Толкового словаря».
В одном из своих стихотворений Игорь Волгин пишет, что он «много сказок слыхал – да своей ни одной не придумал». А в другом стихотворении он сожалеет о том, что «нет» у него «Арины Родионовны», которая рассказывала бы их ему. Чувствуется, что он любит сказки, и хотя сам ни одной не придумал, но в его стихах есть элементы сказовости. Правда, они все с юмором. Но это как раз и хорошо. Например, там, где автор, следуя поговорке «идите к лешему», идет в мещерский лес и «играет с лешим на замшелой просеке». Или там, где он пишет стихи о городе Дудинке и начинает их с такого вот загадочного зачина: «Как в далеком городе Дудинке…» Но вместо сказки у поэта получается реалистический рассказ с юмором:
Как в далёком городе Дудинке
Мы с одним чухонцем молодым,
Раздавив четыре четвертинки,
На причале грустные сидим.
Здесь поэт мастерски использует художественный прием, который, как говорил профессор Литературного института Богданов, называется «эффектом обманываемого ожидания», когда читатели ждут одно, а происходит совсем другое. Так же, как и в стихотворении с зачином «Как во городе во Пскове…». Когда читателям невольно вспоминается песня «Как во городе было во Казани», и они ждут, что во Пскове (как и «в далеком городе Дудинке») произойдет нечто такое же, что во Казани... или в сказке… ан, нет!
…Арины Родионовны у Игоря Волгина не было. Но он так глубоко впитал и вобрал в себя всё наше устное народное творчество, присутствующее в книгах и в жизни, весь наш русский фольклор со сказками, поговорками, пословицами, песнями, что и сам может стать для каждого поэта и для всех своих учеников, студийцев студии «Луч» Ариной Родионовной.
На тему войны у нас создано много книг. В первую очередь поколением самих фронтовиков. Игорь Волгин не из поколения фронтовиков, он — из поколения детей войны. Родился 6 марта 1942 года, в Перми, в эвакуации. Пишет о войне от своего лица, а получается, что и от лица своего поколения. И хотя он не может помнить, как началась война, но старается представить себе это и говорит об этом:
Идёт весна,
за ней идёт война.
Она ещё не стала мировою.
А в другом стихотворении он говорит:
Все думали, что с Гитлером война
Продолжится не годы, а недели…
И все «с надеждой в репродукторы глядели» и ждали, что Левитан возвестит о том, что мы уже «прорвались на Вислу и на Одер» и что «часы фашистов сочтены»… но война затянулась… мы «отступали»…
Поэт рассказывает о себе, о своём военном детстве: например, о том, как он играл с мальчишками в войну и как девочка «Танька Бушина с третьей квартиры» выносила его «из огня» и плакала, настолько серьёзно она вжилась в роль санитарки, которая спасает раненых солдат…
Великое искусство рождается из великих трагедий жизни, как в кинематографе, так и в поэзии. И показательным примером этого служат и военные стихи самого Игоря Волгина.
Одной из главных тем в творчестве поэта — тема Москвы и Родины. Он воспевает московские «проходные дворы» своего детства, перечисляет «названия московских мест, старинных улиц имена», которые для его «приятны слуха»: Никитские ворота, Сокольники, Покровские ворота, Марьина роща, Замоскворечье, проспект Маркса, улица Моховая… и которые для него – не просто топонимы, не просто справка в словаре «Имена московских улиц»… а символы Родины, Отчизны, России, которая начинается для кого-то «с Курил, с Камчатки или с Командор», а для Игоря Волгина она начинается с Москвы:
Далеко ли отчизна? – Да здесь,
в получасе ходьбы, за Арбатом. – говорит он.
Он любит Москву «как сын… как русский, сильно, пламенно и нежно», и для него, для его сердца много чего слилось и содержится в звуке «Москва»… Он не кричит на всех перекрёстках и со всех семи холмов: «Я люблю Москву!» — а всё равно по его стихам чувствуется, как крепко он любит её.
Понятие Родины для Игоря Волгина, коренного москвича, конечно же, не ограничивается одной Москвой. По его книге видишь, как у него сферически расширяется понятие родины, когда он, например, едет с агитбригадой филологов в Сибирь, в Братск и выступает на Братской ГЭС, несёт туда «искусство для широких масс («стихи… частушки, скетчи и иное»). А массы — «ох как широки»… или когда он едет в Тарусу, где с ним вечность «беседует как будто бы с равным…» и где становятся мелкими и неважными «все личные беды».., или когда он едет на Север, где «белые ночи… с белыми схожи стихами».., и когда он, «столичный гость залётный», «выдумщик и книжник», едет в «старинный русский город» Торжок и невольно чувствует себя там, среди «диковинных наличников резных» и девушек «в вышневолоцких платах на плечах», «как иностранец», потому что не знает о жизни Торжка, о «всех его тревогах» и проблемах («что я знаю о его тревогах»?)…
Я чувствую себя, как иностранец,
В старинном русском
городе Торжке.
Что ж, Есенин даже в своем селе Константинове чувствовал себя иностранцем, когда в «костюме английском» приехал из Москвы в Константиново: «В своей стране (в своём селе) я словно иностранец».
В советское время критики грубо делили поэзию на городскую и деревенскую, а поэтов — на «урбанистов» и «деревенщиков», «почвенников». Если придерживаться этой классификации, то Игорь Волгин – чистейший поэт-урбанист, дитя города, да притом не провинциального, а самого что ни на есть столичного.
Любить свою Родину – это не значит только восхищаться и любоваться ею, а это значит и думать, и заботиться о ней, и болеть за неё душой, и принимать близко к сердцу разные её проблемы.
…Профессор МГУ и Литературного института Игорь Волгин уже более 50 лет руководит литературной студией «Луч», вырастил поэтов «племени младого, незнакомого», которые стали знаменитыми в литературных кругах, и продолжает выращивать новых и новых поэтов и учить их не только стихосложению, но и уму-разуму.
Ему есть чему поучить молодёжь, а ей есть чему поучиться у него. И не только «юношам и девам», но и зрелым людям. В том числе и через его «Толковый словарь», который можно с полным правом назвать и «философским словарём», и «биографическим словарём» (с биографией души), и «энциклопедическим словарём», и «энциклопедией русской жизни» нашего времени, и учебником жизни, и учебником искусства поэзии по Волгину.
Нина КРАСНОВА
* Волгин И.Л. Толковый словарь – М.: Время, 2019. — 336 с.