Кризис тяжелой поступью шагает по России, давя всё, что попадёт под ногу. Премьер Медведев как-то заявил, что мы живём при капитализме и должны привыкать жить с кризисами. Совсем недавно министр экономического развития Алексей Улюкаев подтвердил, что кризис будет длительным и что к этому состоянию надо приспосабливаться. Таким образом, наше правительство предложило смириться с кризисом и сидеть сложа руки, дожидаясь пока всё само собой не рассосётся.
По сути, так последние шесть лет ведут себя европейские страны. Они даже усугубляют положение, предлагая ограничить свои потребности и сконцентрироваться на отдаче долгов и уменьшении своих расходов. Это при том, что совершенно иная антикризисная политика была разработана ещё во времена Великой депрессии в 1929—1938 годы Дж.М. Кейнсом. Она успешно применялась и интенсивно разрабатывалась до конца 80-х годов его последователями по всему миру. В силу определённых обстоятельств в 80-е годы пришли другие экономисты-теоретики, которые объявили кейнсианство вредным и провозгласили политику «свободного рынка». Это «движение качелей» продолжается почти три десятка лет.
Сначала отказ от политики «излишнего» вмешательства государства и глобализация пошли на пользу экономическому развитию. Поскольку меры по либерализации рынка совпали с началом быстрого подъёма в «длинной волне» глобального развития. Этот подъём был связан с внедрением новых компьютерно-информационных технологий и привёл к новой фазе в развитии капитализма.
По сути, так последние шесть лет ведут себя европейские страны. Они даже усугубляют положение, предлагая ограничить свои потребности и сконцентрироваться на отдаче долгов и уменьшении своих расходов. Это при том, что совершенно иная антикризисная политика была разработана ещё во времена Великой депрессии в 1929—1938 годы Дж.М. Кейнсом. Она успешно применялась и интенсивно разрабатывалась до конца 80-х годов его последователями по всему миру. В силу определённых обстоятельств в 80-е годы пришли другие экономисты-теоретики, которые объявили кейнсианство вредным и провозгласили политику «свободного рынка». Это «движение качелей» продолжается почти три десятка лет.
Сначала отказ от политики «излишнего» вмешательства государства и глобализация пошли на пользу экономическому развитию. Поскольку меры по либерализации рынка совпали с началом быстрого подъёма в «длинной волне» глобального развития. Этот подъём был связан с внедрением новых компьютерно-информационных технологий и привёл к новой фазе в развитии капитализма.
Типичными для этой фазы являются: перенос промышленного производства в развивающиеся страны и в связи с этим снижение доли промышленного производства в ВВП в развитых странах, увеличение неравенства, сокращение среднего класса и чудовищное разбухание спекулятивных секторов экономики. Что касается неравенства, то, например, в США доход 1% сверхбогатых жителей вырос в 1979—2005 годы на 176%, а доход следующих 60% граждан за этот период — всего на чуть более 40%.
С ростом информационных технологий и уменьшением доли доходов от производственного сектора вырос и объём спекулятивных операций. Введение в финансовую сферу новых продуктов — таких как свопы (Своп — Swap — международная внебиржевая обменная торгово-финансовая сделка, при которой два контрагента соглашаются обменять один финансовый инструмент на другой через определенное время, в строго оговоренные сроки. — Ред.) — привело к увеличению объёма финансовых спекуляций, которые превышают мировой валовой продукт в 300 с лишним раз. Для сравнения: ранее мировой фондовой рынок никогда не превышал валовой продукт более чем в 3 раза.
Вследствие разрыва «пузыря» спекулятивной деятельности разразился финансовый кризис. Это произошло в уже далеком 2008 году и началось в США с банкротства инвестиционного банка «Леман бразерс». В это время президентом США становится сравнительно левый демократ Обама. Его советники предлагают для преодоления кризиса подзабытые кейнсианские методы: отдельные проблемные банки национализируются, а в другие вкачивают деньги, понижается норма процента, увеличиваются государственные затраты. Аналогично ведут себя и правительства в Европе, не избежавшей последствий американского финансового краха. В результате после сильного спада в 2009 году, когда впервые с послевоенного времени упал мировой валовый продукт, уже в 2010 году везде обозначился некоторый рост.
Однако положение меняется в конце 2010 года. Обама теряет большинство в конгрессе, и республиканцы стараются блокировать все решения его администрации. Начинается кампания за экономию бюджета. Когда республиканцы отказываются принимать бюджет, разворачивается полномасштабный бюджетный кризис с невыплатой в течение пары месяцев зарплаты всем государственным учреждениям. Хотя бюджетный кризис в США окончился компромиссом, он оказал существенное влияние на экономическую политику в мире.
Происходят перевыборы в большинстве стран Европы. Настроение европейского истеблишмента резко меняется в сторону экономии бюджета. Тем более что интенсивная антикризисная политика 2008—2010 годов, действительно, привела повсеместно в Европе к увеличению бюджетных дефицитов. В это же время в американской прессе появляется судьбоносная статья К. Рогова и К. Рейнхарда, в которой утверждается, что увеличение государственного долга до более чем 80% к ВВП ведет к «загниванию» экономики. Эта статья становится чрезвычайно популярной. Спустя полтора года появляется её опровержение и доказательство, что расчеты авторов просто не верны. Против режима экономии в периоды кризиса резко выступает и нобелевский лауреат П. Кругман. Однако опровержение пагубных постулатов Рогова-Рейнхарда замечают лишь в узкой профессиональной среде, а среди политиков продолжает господствовать эта неолиберальная догма, согласно которой с кризисом справятся сами рыночные механизмы, а государство должно лишь урезать собственные расходы.
Уже в 2010 году европейцы в тандеме с американскими республиканцами объявляют приоритетной задачей борьбу не с кризисом, а с дефицитами. Европейская комиссия устанавливает норму в 60% дефицита к ВВП, которая после стольких лет затягивания поясов нигде в странах еврозоны так и не была достигнута. Более того, с тех пор как Европа в зоне евро сосредоточилась исключительно на экономии бюджета, её экономика погрузилась в длительную рецессию: темпы роста на протяжении последних пяти лет либо падают, либо растут незначительно.
Наши либералы утверждают, что хуже нашей — лишь экономика Северной Кореи. Недавно на одном из ток-шоу Борис Надеждин говорил, что «падаем» только мы, а весь мир «растет». При этом либералы, как всегда, говорят полуправду. Во-первых, Европа в отличие от схемы всех послевоенных кризисов очень долго «падала». Во-вторых, Европа очень разная и по-разному реагировала на кризис. В-третьих, в самых развитых странах Европы рост и сейчас не только вялый, но и весьма неустойчивый. Недаром нынешнее положение в экономике некоторые экономисты называют по аналогии с кризисом 1929—1938 годов «великой рецессией».
Посмотрим, как выглядело экономическое развитие в 2010—2015 годы в разных странах Европейского союза. Начнём со стран зоны евро. Экономика Германии считается четвертой экономикой мира и первой в Европе. С населением более 80 млн человек ее ВВП в 2015 году составлял 3,6 триллиона евро, а душевой доход 35,8 тысяч евро в год.
После объединения Германия решила полностью перестроить восточногерманскую экономику. Это стоило ей громадных денег, низких темпов роста и двадцати лет высочайшей в её истории безработицы. Эта перестройка закончилась как раз перед мировым финансовым кризисом. В 2009 году спад в экономике Германии составил 5%. Именно в это время европейские правительства предпринимают беспрецедентные меры кейнсианского толка по преодолению кризиса: поддерживают банки, часть из наиболее уязвимых национализируют, принимают программы поддержки спроса, субсидируют занятость. Инициатором этих программ была консервативная немецкая канцлерша А. Меркель. В результате в 2010 году в Германии возобновился рост ВВП, который в 2010 году составил 4,1%.
Далее последовал «монетаристский разворот». Объявлена программа затягивания поясов, и последовал новый обвал. В 2012 году ВВП вырос лишь на 0,4%, в 2013 году рост был нулевой, в 2014 году 1,6%, в 2015 г. на том же уровне. Это происходило в стране, только что закончившей перестройку третьей части своей высокотехнологической экономики и экспортирующей до 40 % своей продукции. Для Германии эксперимент с «затягиванием поясов» не стал успешным.
Во Франции с населением в 64 млн человек ВВП составляет 2,1 триллиона евро, душевой доход 33,5 тысячи в год. Из-за стандартно высоких государственных расходов экономика Франции в 2009 года упала не так глубоко, как немецкая. Темп падения составил минус 2,5%. В следующем году из-за стимулирующих мер правительства ВВП вырос на плюс 1,9%, но увеличился и дефицит бюджета. У власти тогда находилось правое правительство Николя Саркози, которое вслед за ЕС с удовольствием стало осуществлять политику экономии. В результате в 2012 году темп роста приблизился к нулю и упало потребление. Политика «затягивания поясов» стоила Саркози президентства.
Во главе страны стал левый социалист Франсуа Олланд. Он воспротивился дальнейшему снижению затрат и ввел дополнительные налоги на сверхбогатых. Валовой продукт медленно, темпами от 0,3 до 0,8% начал расти. В 2015 году темп роста во Франции составил 1,2%. Однако безработица остается рекордно высокой. В прошлом году она достигла 10,6%. У экспертов ожидания на оживление французской экономики весьма небольшие.
Экономическое положение в двух других крупнейших странах еврозоны — Италии и Испании — ещё более напряженное. Валовой продукт Италии, страны с населением в 60 млн человек, составляет 1,6 триллиона евро. Среднедушевой доход — 26,5 тысяч евро в год. Это приблизительно на 20% меньше, чем в соседней Франции. Вмешательство Европейской комиссии позволило несколько разрядить ситуацию на финансовом рынке, но обязало правительство проводить политику жесткой экономии. В результате госдолг Италии уменьшился до 125%, бюджетный дефицит сократился до 2,5%, но три года подряд, с 2012 года по 2014 год, экономика падала соответственно на 2,8% в 2012-м, на 1,7% в 2013-м и на 0,5% в 2014-м. В прошлом году наметился небольшой рост в 0,8%. Прогноз на следующий год тоже вялый. Инвестиции падают шестой год подряд, потребление тоже.
Испания пострадала от кризиса особенно тяжело — пережила и разрыв «пузыря» на рынке недвижимости, и связанный с ним финансовый кризис. С населением в 46,5 миллиона страна создает ВВП в сумме 1 триллиона евро, и среднедушевой доход составляет 22,8 тысячи евро в год. Динамика ВВП Испании выглядит так: в 2009 году ВВП упал на 3,8%, в 2010-м падение приостановилось, в 2011 году наметился незначительный рост. Однако в 2012 году, с началом политики бюджетной экономии, положение опять резко обострилось. Выросла до 25% и без того зашкаливающая безработица, ВВП упал еще на 2,2%. В 2013 году падение продолжалось. В 2014 году наметился рост в 1,4%, в 2015 году он составил 3%. Прогноз на 2016 год остается неопределенным. Из-за высокой безработицы в обществе усиливается напряженность. Растет сепаратизм.
Смешанное положение наблюдалось в небольших странах еврозоны. Ирландия — страна с 4,6 миллиона населения и валовым продуктом в 250 млрд евро. Среднедушевой доход — 40,2 тысячи евро в год. В 1995—2007 годы экономика Ирландии росла очень быстро. Ее даже называли «кельтским тигром».
Объявив в сентябре 2008 года о начале кризиса, правящая партия сразу предложила политику строгой экономии. Однако угроза отменить бесплатное обучение и медицинскую страховку вывела людей на улицы. 2011 и 2012 годы прошли в непрерывных выступлениях против политики правительства. После 2013 года экономическое положение в Ирландии начало улучшаться. Динамика ВВП за последние семь лет выглядит следующим образом: в 2009 г. — минус 7,1%, в 2010 г. — минус 0,5%, в 2011 г. — плюс 2,2%, 2012 г. — минус 0,3%, 2013 г. — плюс 0,7, 2014 г. — плюс 4,8% и в 2015 г. — плюс 5,6%. Прогнозируется, что восстановление в 2016 году продолжится.
Один из журналистов назвал Ирландию «Фениксом в зоне евро». Это объясняют тем, что в Ирландии за последние два десятка лет была построена экономика с высокой долей самого передового промышленного производства. А промышленный потенциал — мощный мультипликатор роста. Политика по «затягиванию поясов» здесь тоже была своеобразной: давление общества оказалось слишком сильным, чтобы правительство решилось на резкое сокращение потребления. Отказавшись от поддержки ЕЦБ, правительство смогло проводить более независимую политику.
Еще одна страна еврозоны, которая вызывала серьезные опасения, но все же более или менее справилась с проблемами — это Португалия. Когда-то Россия ставила для себя задачу догнать Португалию. Надо сказать, что нынешний уровень дохода на душу населения в Португалии не слишком отличается от российского. В 2014 году доход на душу населения по покупательной способности в Португалии составлял, по данным Всемирного банка, 28,3 тысяч долларов (в России — 25,8 тыс. долларов).
В кризисные годы безработица в Португалии доходила до 17%. Португалия имела такие же серьезные, как и в Испании, проблемы с финансами. Три года длился спад: в 2011 году ВВП упал на 1,8%, в 2012 году — на 4%, в 2013 году — на 1,6%. Однако уже в 2014 году наметился небольшой рост в 0,9%, а в 2015 году рост ускорился до 1,5%. Аналогичные прогнозы и на 2016 год.
Самым неудачным примером преодоления кризиса в зоне евро является Греция, страна с 11-миллионным населением и с ВВП, меньшим 200 млрд евро. Номинальный среднедушевой доход в 2015 году составил менее 16 тысяч евро в год. Это на 8 тысяч меньше, чем было в предкризисный 2008 год. До 2008 года с углублением связей с ЕС происходила коренная перестройка экономики Греции. Традиционные производства — металлургия, машиностроение, кораблестроение, — не выдержав конкуренции с северными странами Евросоюза, были ликвидированы. Даже производство сельскохозяйственных товаров, таких как выращивание оливок, не выдержало конкуренции с Испанией.
Греция сосредоточилась на предоставлении услуг, но не высокотехнологичных, как Ирландия, которая развивала информационные технологии, а вкладывала деньги в собственный человеческий капитал — образование, медицину. Некоторые инвестиции делались в развитие портов и туризм. Однако и в сфере услуг она не смогла конкурировать с другими европейскими странами: её порты оказались менее привлекательными, а её туризм проигрывал как более дешёвым турецким и испанским курортам, так и более фешенебельными французским и итальянским. Но Греция входила в первую тридцатку в мире по развитию человеческого капитала. Отсюда — высокий бюджетный дефицит и большая государственная задолженность.
В 2010 году Европейский ЦБ дал Греции первый пакет помощи, но на условиях строжайшей экономии. С тех пор доходы населения сократились вдвое, а безработица выросла с 7,5% в 2008 году до 27% в 2014-м. В 2013 году экономика Греции была признана вместо «развитой», коей она считалась более 30 лет, «развивающейся». Темпы падения составляют: 2010-м —5,5; 2011 — 8,9%; 2012 — 6,6%; 2013 — 3,9%; 2014 — 0,6% и в 2015-м — 2%.
Всё это время население отчаянно сопротивлялось. В прошлом году даже возникла угроза выхода Греции из еврозоны. Очередной раз сменилось правительство, но признаков оживления не наблюдается. Однако Евросоюз с удивлением замечает, что экономика Греции не «разорвана в клочья», а оказалась устойчивей, чем ожидалось.
Другие развитые страны еврозоны также показывают депрессивную картину. Нидерланды строго следовали общей политике Евросоюза. Поэтому они, применяя политику стимулирования экономики, показали небольшой в 1,2% рост в 2010 году и в 1,6% в 2011 году. Затем, как послушный ученик, стали применять политику экономии, и в 2012—2013 годах наблюдался спад ВВП на минус 1,6% и минус 0,7%. Безработица также выросла с 5% в 2010 году до 7,4% в 2014-м. На обывательском уровне кризис просматривается увеличением банкротств и снижением цен на рынке недвижимости.
Бельгия в отличие от Голландии из-за правительственного кризиса не спешила выполнять правила строгой бюджетной экономии. Хотя у страны был больший, чем у соседей бюджетный дефицит и большая государственная задолженность, темпы роста хотя и упали, но не перешли в отрицательную зону. В 2011 году рост ВВП составил 1,6%, в 2012 году — 0,1%, в 2013 году — 0,3%, в 2014 году — 1,2%. В прошлом 2015 году темпы роста подросли еще на 1,4%.
Австрия — одна из стран еврозоны с наиболее высокой долей промышленного производства. В 2010 и 2011 годах рост ВВП составлял 2% и 3,1% соответственно. Навязанная еврозоной политика экономии замедлила темпы роста в 2013 году — до 0,2%, а в 2014 — до 0,3%. Прошлый 2015 год дал рост — 0,9%. Политика экономии обернулась снижением роста и увеличением безработицы.
Сильно пострадала от политики экономии и антироссийских санкций Финляндия. В этом году её даже назвали «больным человеком Европы». Финляндия — страна с высокой долей промышленного производства. С введением в 2011 году политики экономии темпы роста ВВП составили в 2012 году минус 1,4%, в 2013 году — минус 1,3%, в 2014 году — минус 0,2%. В 2015 году наметился некоторый рост — около 0,3%. Одним из негативных факторов воздействия на экономику стало двухстороннее эмбарго с Россией. Прогнозы для страны на 2016 год не оптимистичны.
В итоге следует отметить, что все развитые страны еврозоны сильно пострадали от начавшегося в США мирового финансового кризиса 2008 года. Второй удар, от которого они не оправились до сих пор, был получен после введения единой политики экономии.
Это политика привела к замедлению темпа роста глобальной экономики.
Что касается развитых стран Европы, не входящих в зону евро, то обзор следует начать с Великобритании. С населением в 64 млн человек и номинальным ВВП в 3,1 триллиона долларов эта страна является второй по величине экономикой ЕС после Германии. Под влиянием кризиса в Евросоюзе темпы роста в Великобритании тоже замедлились. С 2013 года рост ВВП ускоряется. В 2014 году он составил 2,8%, а в 2015-м — 2,5%. Прогнозы на 2016 год оптимистические.
Аналогично английскому образцу ведут себя экономики Швеции и Дании. Швеция лишь в 2012 году показала легкий спад в минус 0,3%. С 2013 года наблюдался уверенный рост: в 2013 году — 1,3%, в 2014 году — 2,1%, в 2015 году — 2,6%. На текущий год прогнозы пока тоже благоприятные. Швеция — страна с высокой долей промышленного производства. Безработица держится на сравнительно высоком уровне, но стабильна и не делает резких скачков.
Экономика Дании не показывала сильных скачков за все восемь лет. В 2014 году наблюдался вялый рост 1,1%, в 2015 году — 1,5%. В 2016 году ожидается рост на том же уровне. Потребление растет, но очень медленными темпами.
Норвегия — единственная страна, которая формально не входит в ЕС. Однако она присоединилась почти ко всем европейским торговым договорам. Норвегия — страна с наибольшей долей промышленного производства в ВВП в Европе — 45%. Сельское хозяйство — 2,2%, услуги — 52,7%. В стране с 5-миллионным населением среднедушевой доход приближается к 100 тысячам долларов. Экономика Норвегии весьма диверсифицирована. Она довольно легко преодолела мировой финансовый кризис. Самое глубокое падение наблюдалось лишь в 2009 году и составило минус 1,6%. Все последующие годы характеризуются ростом.
Итак, все развитые страны ЕС, не входящие в еврозону, легче перенесли последствия общего мирового кризиса. Ни одно из правительств этих стран не следовали рекомендациям Европейского ЦБ по политике «затягивания поясов». Негативный опыт стран еврозоны лишь отдалил страны, не входящие в нее, от бюрократии ЕС. Великобритания готовится к июньскому референдуму о выходе из ЕС. В Норвегии идею вхождения в ЕС отставили надолго.
Страны Центральной и Восточной Европы перенесли мировой кризис по-разному. Двузначное падение до 15% наблюдалось в 2009 году лишь в Литве, Латвии и Эстонии, готовившихся к вступлению в еврозону. Затем их экономика начинает подниматься. В течение последних трех лет они показывают умеренный рост в 1,5—3%.
Словения первой из бывших социалистических стран вступила в еврозону — в 2007 году. В 2009 году её ВВП снизился на 7,8%. Затем последовали спады в 2012 и 2013 годах — на минус 2,7% и 1,1%. Рост в 2,9—3% начался в 2014-м и продолжился в прошлом 2015 году. Словакия вступила в зону евро в 2009 году. Тогда же наблюдался наиболее глубокий спад — в 5,5%. В 2010 году последовал отскок вверх сразу на плюс 5%. Последующие пять лет страна развивалась умеренным темпом от плюс 1,5% (2012 год) до 3% в 2014 и 2015 годы.
Страны, не входящие в зону евро, лучше перенесли мировой кризис. Рекордсменом развития в это время выступала Польша, экономика которой не прерывала поступательное движение даже в самом тяжелом для мировой экономики 2009 году. Максимальные темпы роста — более 5% — наблюдались в 2011 году. Затем на два года темпы роста снизились до 1,5%. С 2014 года темпы роста опять поднялись до 3%.
Однако в 2015 году Польшу по темпам роста перегнала Чешская республика. Экономика Чехии с начала перехода к рынку была тесно привязана к немецкой. Сейчас на экспорт в Германию приходится 32%, а на импорт из нее — 30%. Поэтому кризис 2009 года прошелся катком и по Чехии. В 2009 году ВВП Чехии упал на 4,8%. Лишь в 2014 году начался рост в 2% и в 2015 году республика стала рекордсменом роста в ЕС с темпами в 4,3%.
Венгрия испытала в последние восемь лет те же проблемы, что и Чехия. Здесь Германия также является крупнейшим торговым партнером: экспорт в неё составляет 28%, а импорт — 25%. Пережив в 2009 году спад в 6,6%, экономика Венгрии начала немного оживляться. Последние три года она росла: в 2013 году — на 1,9%; в 2014 году — на 3,6%, в 2015 году — на 2,7%.
Сравнительно неплохо пережили мировой кризис и самые бедные европейские страны — Румыния, Болгария и Сербия. К 2008 году подъем здесь был в полном разгаре. В 2008 году темпы роста в Румынии были 6,8%, в Сербии — 5,4%, в Болгарии — 5,4%. Кризис остановил поступательное движение экономик. В 2009 году все три страны пережили спад: в Румынии — на 5,6%, в Сербии — 3,1%, в Болгарии — 4,1%. Затем подъем продолжился, но гораздо более низкими темпами. Наиболее депрессивной представляется экономика Хорватии, в которой падение в 2009 году достигло 7,6% и отрицательная динамика развития наблюдалась в последующие пять лет. Лишь в 2015 году ВВП вырос на 2%.
Из нарисованной картины видно, что Европа выходит из глубокого затяжного кризиса. Объяснения можно искать в глобализации, изменении структуры экономики… Но на деле одной из главных причин является неправильная политика стран, входящих в зону евро. Политика режима экономии лишает её стимулов роста.
Отсюда — чёткие уроки для российского правительства, которое должен насторожить тот факт, что отечественная экономика ныне находится в противофазе с мировой. Медленно и противоречиво, но мировая экономика восстанавливается. Российская же — продолжает своё «свободное» падение. Свободное хотя бы потому, что наше правительство не только не пытается удержать экономику от падения, но даже ускоряет его.
Все добывающие страны испытали шок от снижения цен на энергоресурсы. Однако нигде местная валюта (кроме Бразилии) не упала настолько, насколько она упала в России. Так, в Норвегии, где доля нефтегазовых доходов в ВВП, как и в России, составляет около 25%, норвежская крона обесценилась лишь на 8%. Российское правительство фактически саботирует антикризисные меры. Даже принятые ещё в прошлом году программы не реализуются, а выделенные на них деньги не расходуются. Однако из правительства постоянно раздаются голоса о необходимости снижения бюджетных расходов, невозможности контроля валютного курса и бесперспективности антикризисных мер. То есть правительство копирует курс монетаристской политики стран еврозоны. Кстати, в феврале экономисты Bank of America Merrill Lynch и агентства Moody’s заявили, что готовность правительства снижать расходы и ужесточение фискальной политики во время кризиса заставило их ухудшить прогнозы падения российской экономики в 2016 году. Если события так будут развиваться и дальше, то Россия имеет все шансы последовать за государствами еврозоны в затяжную рецессию.
Лариса МЕНЬШИКОВА, кандидат экономических наук
г. Амстердам.