На Ефимовом веку

В наше время заново «открыл» забытого Чистякова известный в нашей стране реставратор и искусствовед Савва Васильевич Ямщиков, член Общественного совета газеты «Слово». Его усилиями России и миру было снова явлено творческое наследие этого русского гения. Единственный дом-музей Ефима Честнякова находится в Кологривском районе, в деревне Шаблово, куда он всегда возвращался — из семинарии, где учился и служил учителем, из Петербурга, где учился в художественной академии, и откуда он почти не выезжал в последние десятилетия жизни.
Несколько лет дом-музей Ефима Честнякова в Шаблово казался местом, где я всегда успею побывать... Просто не складывались обстоятельства, чтобы заглянуть на родину художника и увидеть своими глазами «поющие» тополя, унженские просторы вокруг Шабловского холма, деревенские дома — всё то, что ещё оставалось по прошествии полувека после смерти Ефима Честнякова. Его жизнь была долгой (родился художник в 1874 и умер в 1961-м), да и с событий начала двадцатого столетия минуло больше века... Как-то другими категориями, кроме как «век» и не получается мыслить. Всё, что связано с этим творческим человеком, кажется иным, не нашего века, не наших (теперь уже городских) обычаев. Но именно с исконными костромскими традициями, жизнью деревенской крепко- накрепко был связан Ефим Васильевич.
Дважды, а может, и больше, «забывали» про Ефима Честнякова в двадцатом веке, и неужели снова забудут о нем уже сейчас? Век 21-й пронизан информацией, но тем меньше срок жизни любого события, книги, песни, картины... ей на смену приходит другая. Был молодой художник из глухой деревни в столичном Питере — Санкт-Петербурге, помыкался по углам... И как не бывало его. Только строки в письмах громады-художника Ильи Репина остались от той эпохи немыслимого ныне «серебряного века». Сколько подобных самородков растворилось в сумраке невских дней? А сколько вернулось на малую родину, как он? То история не сохранила. В новой советской эпохе снова никому не понадобился талант Ефима Честнякова, слишком несвоевременным был он, даже как будто вредными его мечтания сочла молодая власть. Что за фестивали такие, да Город Всеобщего Благоденствия? Жил чудной человек на деревне, развлекал детвору своими побасенками да спектаклями, учил детей грамоте и лепил глинянки-
игрушки, и не стало его. А потом не стало и жилых деревень да кордонов, по которым ходил он со своей тележкой. Только ветер свищет на журавлях деревенских колодцев... Да тетеревиный король заглядывает в тронутые морозом оконца брошенных домов в поисках тепла.
Были на Ефимовом веку войны. Вначале — Первая мировая, в которой погибла прежняя Россия, в том числе и крепкая крестьянским укладом. Затем — Великая Отечественная, уходили на неё мужики и не возвращались, а это значит, что беднели крестьянские хозяйства, надрывались женщины на работе в колхозе, а дети лишались детства — им нужно было трудиться, помогать матерям. Для многих этих крестьянских детей дедушко Ефим стал редким солнечным воспоминанием о детстве.
На тропе к мифу
Собирая крохи народной памяти — говора да присказок, — этнографическая экспедиция в Кологривском районе напала на след умершего художника, писателя и самобытного философа. Как поверить учёным людям в подлинность народного таланта? Как в сказке, с первой попытки ничего не получится. Но с лета 1968 года, через семь лет после его смерти, Шаблово стало центром притяжения для многих людей. Ещё не было поздно. Сохранились у односельчан по домам, по чердакам и сеням его картины, фигурки лепные да записные книжки, что забрали на память знавшие его люди из опустевшего дома художника. Это спасло картины, красочный слой которых за много лет покрылся слоем копоти и пыли, а сами полотна деформировались без подрамников, которых у бедного художника не было. Реставраторы взялись за восстановление картин, состоялись выставки в области и заграницей. Исследователи расшифровали строки его романа-сказки «Сказание о Стафии — Тетеревином Короле». Из-за нехватки бумаги Ефим Честняков невольно создал палимпсест, так как он писал в своих записных книжках часто между строк, наслаивая один текст поверх другого. Мир увидел полотна «Город Всеобщего Благоденствия», «Ярмарка», «Свадьба», «Ведение невесты из бани», «Щедрое яблоко» и многочисленные круглолицые портреты крестьянских детей. Картины вошли в экспозиции Романовского музея и краеведческого музея им. Г.А. Ладыженского в Кологриве. Их посетители каждый раз удивляются и столбенеют перед картинами. Но негромкой оказалась молва о чудесном яблоке, что собирает почитателей таланта Ефима Честнякова и местных жителей в Шаблово на праздник Яблочного спаса и в день памяти художника. Последний пророк крестьянского мира вновь оказался забыт в своей Кологривской глуши. Ни в стране, ни в мире никто не помнит о художнике Ефиме Честнякове, он уступил место талантам нового времени.
От того камня закладного возле рубленого дома-музея в Шаблово начался новый путь Ефима Честнякова в памяти людской. Еще в 1914 году в Санкт-Петербурге вышли его три сказки для детей, в советские годы многотысячными тиражами издавалась сказка о чудесном яблоке, простая сказка о добре для всех и каждого. Появились и книги земляков и краеведов, собравших воспоминания о художнике и писателе. «Пути в избах» — это монументальное исследование о жизни и чудесах, с ним связанных, издано тиражом в тысячу экземпляров. Книги о Честнякове выходят редко и маленьким тиражом, так что сразу становятся библиографической редкостью, но тем искреннее радость, когда обнаруживаешь, что «костромской Леонардо» возникает вдруг на страницах российских авторов. Отшельник, рисующий Небесное воинство, стал одним из запоминающихся персонажей, пусть и второстепенным, в книге Эдуарда Веркина «Облачный полк» о детях-героях Великой Отечественной войны.
То ли святой,
то ли колдун...
Деревенские жители не знали, с какой меркой подойти к этому странному человеку, не крестьянину и не сельскому учителю, проще было прикрепить такой ярлык — ясновидящего старца не от мира сего. Он на самом деле проповедовал Красоту и Правду. Как человек с ранимой душой, Ефим Честняков больно переживал, что его не понимают в родной деревне. Но он и не сопротивлялся, как будто подыгрывал — ибо какой спрос с деревенского «дурачка» у сотрудников органов ГПУ и тех, кто приглядывал за ним в смутные времена репрессий, — напомним, сестра художника Александра была сослана.
А уж после его смерти стали множиться легенды и рассказы об особом провидческом даре старца, как он давал верные советы и умел предсказывать, а ещё лечил земляков. Множились и пересказывались легенды, в которых смешалось язычество и христианство. Например, о том, как Ефим хоронил глиняные фигурки, якобы вылепленные с тех земляков, кто погиб на фронте... О видении ему Пресвятой Богородицы на месте «зеленого храма». В годы гонения на веру, когда церкви в Кологривском районе были закрыты, в глубине заповедных лесов крестьяне молились под открытом небом — там были найдены самодельные крест и иконы. Сейчас районная дорога поменяла свой маршрут и проходит рядом с «зеленым храмом». Место ухоженно, под сводом из зеленых ветвей стоит резной крест, иконы и скамьи заботливо укрыты от дождя пленкой.
Народ даже стал собирать землю с могилы Честнякова на Илешевском кладбище, а ключик с родниковой водой в овраге по дороге в деревню Шаблово прозвал святым. На глубокое дно оврага к Ефимову ключику ведет деревянная лестница, а вот возведенный выше по склону «дом родника», который можно принять за часовню, постепенно разрушается — к нему с трудом можно подойти, лестница совершенно сгнила, но растущая над домом ель обвязана полосками ткани и лентами по языческой традиции.
Таёжный
тупик
В своих картинах Честняков чаще идеализировал деревенскую жизнь, воплощал на полотнах давнюю крестьянскую мечту о благодатном изобильном крае, манил и уводил персонажей своих картин в этот добрый к труженикам мир.
Годы шли, но ничего не менялось, вернее, менялась страна... Кажется, бури столетия проносились мимо, не задевая этих как будто погруженных в дрему мест, но нет — люди, пусть и с запозданием на год-два, а то и десятилетия, но вступали в измененный мир. Кологрив получил клеймо настоящего медвежьего угла, в глазах людей становился всё менее перспективным — и это несмотря на наличие имен, готовых брендов для развития туристической индустрии. Кроме полотен Ефима Честнякова, это Кологривский заповедник и пойма с перелётными гусями, которые принесли славу Гусиной столицы Кологриву. Но птицы постепенно меняют маршруты своих перелетов, с каждым годом гусей на пойме реки Унжи меньше, а память о земляках истирается у новых поколений, да и будут ли они у Кологрива?
Дом-музей Ефима Честнякова в деревне Шаблово был построен всем миром в начале этого века. На народные средства воссоздана изба, собрано наследие художника — живописные полотна, рисунки, глинянки, дневники и многое другое, в этот народный музей племянница художника безвозмездно передала ценности. В 2008 году дом-музей стал филиалом Кологривского краеведческого музея, который в свою очередь входит в общую областную сеть Костромского музея-заповедника. Благодаря этому экспонаты кологривских музеев путешествовали по всей области, побывали они на временных выставках и в Шарьинском краеведческом музее.
Кажется, творчество Ефима Честнякова стало ближе и доступнее, но в 2018 году дом-музей потерял свой статус и перешел на районное финансирование, как часть отдела культуры, и местных жителей теперь беспокоит то, что подлинные вещи, оставшиеся на хранение в областных фондах, теперь не вернутся в дом-музей, на родину Ефима Честнякова. Сложившуюся ситуацию пытаются разрешить. Областные власти решили, что дом-музей Ефима Честнякова станет центром краеведческого нравственного воспитания и образовательного туризма, но создавшие когда-то музей энтузиасты хотят, чтобы тот был доступен для путешествующих по нашей области людей.
Существование таких маленьких музеев в глубинке зависит от местных энтузиастов да туристов, интересующихся историей родной страны. Краем без дорог можно назвать всю русскую глубинку. «Целебными грязями» именуют туристы полтора километра пути от районной грунтовки до Шаблова. Но для тех, кто вырос и живет в наших краях, — это не экзотика. Сколько лет существует дом-музей в Шаблово, столько поднимался и вопрос о её строительстве, и когда его имя вновь громко прозвучало — обещают взяться за дорогу. Между тем сам музей полон атмосферой деревенского духа, как и праздники, которые проводят в Шаблове его работники. Вопреки тому, что деревни умирают, здесь ещё теплится жизнь — и во многом этот интерес поддерживается именно благодаря созданному Честняковым мифу.
 
Ирина ИВКОВА
 

Комментарии   

0 #1 Дарья Завьялова 23.05.2020 23:03
Большое спасибо автору за интересную тему, раскрытую так полно и нескучно!

Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарии. Войдите на сайт через форму слева вверху.

Please publish modules in offcanvas position.